Сотник. Не по чину
Шрифт:
«Егор тупил? Не понимал очевидного? Вы заставили ратников себе подчиниться? Да-а, сэр, развели вас, как пиндоса на Дворцовой площади! [8] И ведь не один Егор все понимал, а все: и Чума, и Заика… Господи, а Арсений-то как это потом среди своих комментировал! Блин, повеситься, что ли?»
– Да не убивайся ты так! – поняв Мишкино состояние, принялся утешать его Илья. – Как тебя Алексей на мечах учит? Ведь не единожды за урок поперек хребта огребаешь да носом в землю тычешься, и ничего. А тут не мечом махать – дружину водить
8
В Питере бытует легенда, что некоторые экскурсоводы впаривают американским туристам, будто на Александрийском столпе установлена единственная в мире статуя ангела в натуральную величину. И они верят! Фотографируют, интересуются размахом крыльев, ростом, даже размером обуви.
Мишка вместо ответа лишь сморщился и покрутил головой.
«А с чего вы, многомудрый сэр, вообразили, что являетесь единственным опытным управленцем в окружающем пространстве? Мало вас лорд Корней пинал, выталкивая на новый уровень? Сколько можно тупить? Ну ладно, осознав себя ответственным за все стороны жизни Младшей стражи, вы впали в кому – в первый раз простительно. Когда вас явочным порядком буквально выпихнули в бояричи, вы с трудом удержались от соблазна поднять ваших мальчишек на бунт.
Мало вам тех уроков? Ах, достаточно? Тогда какого черта вы сейчас вздумали рефлексировать? Пора уже усвоить, что вы не только управленец, но и управляемый, и не важно, что деда под боком нет. Все логично и вполне ожидаемо: он и опосредованно управляет вами, в данном случае – через Егора и Илью. Один вас вперед толкает, выводит еще на один уровень выше, а второй малость притормаживает, чтобы вразнос не пошли».
– Да ладно тебе, Михайла, хорошо же все получилось: татей перебили, княгиню с детишками выручили, у нас ни одного убитого. Гордиться можно, радоваться. Да если бы с Егором беда не приключилась, ты бы и не узнал ничего… А так, ты уж прости, пришлось сказать.
– И правильно, что сказал, – выдавил из себя Мишка, – а то б я и вовсе занесся.
– Ну, не знаю… Может, и правильно, но по другой причине. Ты вот никогда не задумывался о том, что у Егора десяток больно уж необычный? Что в нем такого особенного?
– Так ты же сам только что объяснил. К Егору собираются те, кто в других десятках…
– Объяснил, да не все! Слушай дальше. Во-первых, десяток Егора всегда сотню сзади прикрывает, то есть он – и обережение, и как бы запас ратной силы на крайний случай. Ты вслушайся, парень: НА КРАЙНИЙ! Значит, десяток Егоров сотню от беды бережет, считай, как последняя надежда. Понимаешь?
– Понимаю. Выходит, там такой народ подобран, что к любой неожиданности готов.
– О! В корень зришь! А что это за люди, которые к любой неожиданности готовы?
– Ну… – Мишка чуть не брякнул: «Универсалы» – и примолк, пытаясь подобрать соответствующий термин. – Уметь должны много и разное.
– Опять угадал! – Илья, кажется, обрадовался сообразительности собеседника больше, чем сам Мишка. – Так и есть! Когда надобно сотворить что-то необычное, неприятное или… одним словом такое, что ратникам не с руки или непривычно, Корней всегда людей из Егорова десятка берет. У каждого из них какое-то необычное умение
– Так, – согласился Мишка.
– Ну вот, значит, одно особое умение Дормидонта ты узнал. Но про это, почитай, всем известно, такое в тайне не сохранишь. А все и про всех Егоровых людей не знает никто. Так вот для чего я тебе это рассказываю? Ты сейчас совет созовешь, чтобы совместно удумать, как с добычей до своих добраться. Сам-то, надо понимать, способа не измыслил?
– Нет, дядька Илья. Не получается.
– Вот и я о том! Остался бы Егор цел, ты бы его на совет конечно же позвал?
– Обязательно позвал бы. Нам знания опытного воина сейчас дороже золота.
– Ага! Но Егор без памяти лежит. Так вот тебе мой сказ: зови на совет ВСЕХ Егоровых ратников. Никому неизвестно, какие особые знания у них в головах есть, а выбраться целыми и невредимыми они не меньше нас желают, значит, все, что знают и умеют, на пользу общему делу постараются обернуть непременно! Понял, о чем я?
– Понял. Получится как бы Егор, но в четырех лицах. – Мишка поскреб в затылке. – Только… Слушай, дядька Илья, а может быть, ты на совете старшим побудешь? Ты же старейшина наш, да и по возрасту с тобой только Молчун сравняться может…
– Струсил! – Илья сложил руки на животе и с изумленной улыбкой уставился на собеседника. – Хе-хе, Михайла – и струсил! Кому сказать – не поверят!
– Да ничего я не струсил!
«Сэр, ну что вы, как пацан, ей-богу! Опомнитесь!»
Мишка поерзал, посуетился руками, оправляя на себе амуницию, глянул в смеющиеся глаза Ильи и вдруг выдал такую матерную тираду, что даже у самого в носу засвербело.
– О как! – Илья восхищенно всплеснул руками. – Эх, помощников моих нет, записать бы для памяти! Это где ж ты такое вычитал?
– Там же, где и остальное! – поднимающаяся изнутри злость, как ни странно, принесла облегчение. – Да, струсил! Не хочу дураком на глазах у отроков выставляться! Ладно бы сам вляпался: сначала «беру все на себя», а потом «не знаю, что делать», но ведь не сам же! Меня, оказывается, как козла на веревочке водили. И как теперь ратники на меня смотреть будут? А как мне им в глаза смотреть? Как приказы отдавать? А не дай бог мальчишки поймут, что надо мной насмехаются? Сколько трупов с совета вынесем? Или, думаешь, Демка или Митька стерпят?
– А ну уймись!!! – Вот сейчас окрик у Ильи получился. – Слезу еще пусти: ах, я бедный-несчастный! Ты ратников-то за дураков распоследних не держи. Никто из них ни словом, ни движением о том, как тебя к нужному поступку подводили, не напомнит. Потому что не насмешка то была, а учеба! Учитель же над учеником не насмехается, ибо неловкость ученика есть упрек учителю.
– А вот хрен! Алексей, бывает, такое мне на занятиях говорит, что…
– Дурень! Леха не насмехается, а злость к учебе в тебе разжигает! И ратники насмехаться не станут. Это во-первых. Во-вторых, ты их и сам поучил. Да-да! Мне Сюха сам признался: и вообразить не мог, что делать, когда ребенку нож к горлу приставлен, а ты – раз и готово, будто заранее все знал. Так что, считай, толику уважения ты у ратников заработал, и немалую! Какие уж тут насмешки? И в-третьих, ты – сотник! Ты людьми повелевать поставлен и в ответе за каждого. Значит, ДОЛЖЕН! Через «не могу», через невозможно, через… Вот у меня однажды случай был.