Сотворение Элсмира
Шрифт:
4 апреля
9 часов вечера. Сегодня я проснулся в 5 часов 40 минут, в 6 часов поднялся, и мы начали готовиться к походу. Погода опять (тьфу-тьфу!) отличная: солнце, ветер юго-восточный, температура минус 25 градусов. Вчера вечером было минус 27,8. За ночь положение наше изменилось: 86° 19,5' с. ш. и 105°22' в. д., то есть мы немножко продвинулись и, главное, в нужную сторону. Эти так называемые сонные мили – большой, но, увы, редкий подарок для арктических путешественников. Едва не дотянулись до 20-й минуты, но, надеюсь, за сегодняшнюю ночь нас туда отнесет, потому что почти 20'.
Сегодняшний день был интереснее вчерашнего и насыщеннее. Я решил с утра одеться полегче, потому как мой прославленный комбинезон, который спас меня во время вынужденного купания на старте, проявил себя еще более достойно во время вчерашнего перехода, не оставив моему организму ни малейшего шанса на излучение постоянно генерируемого им тепла в окружающую атмосферу. В результате и я, и он совершенно промокли. Я-то, естественно, обсох, а вот комбинезон никак не хотел этого делать, несмотря на все мои старания. Более того, впитав всю витавшую в воздухе палатки влагу, он намок еще больше и совершенно перестал отвечать своему назначению. Поэтому я надел свои любимые штаны и штормовку прямо на флисовую пару и, в общем-то, чувствовал себя довольно комфортно целый день.
Сегодня во второй половине дня было больше облачности, которая сглаживала контрасты, и приходилось более внимательно смотреть под лыжи, чтобы не завалиться. Однако основная борьба у нас сегодня была не с контрастами и не за направление, а с разводьями, поскольку приходилось очень много лавировать, особенно в первой половине дня, и мои любимые отклонения к востоку не всегда удавались, так как то и дело попадались и неширокие трещины, и разводья.
Разводьем я называю достаточно широкую, метра четыре и более, полосу чистой или покрытой тонким льдом воды. Все встречавшиеся нам разводья были ориентированы в основном в направлении юго-запад – северо-восток, иногда, увы нечасто, с загибом на северо-северо-восток. Преодолевать их довольно трудно. Мы пережили ряд таких интересных моментов, когда замысловатыми зигзагами нам удавалось переходить через поля битого льда и обходить разводья. Периодически приходилось рубить торосы, чтобы сделать проход для собак. Сегодня в большинстве случаев это не составляло ни для меня, ни для Мартина особого труда – торосы, возникавшие на стыке больших полей, были сформированы молодым льдом толщиной до 30 сантиметров.
Собаки прогрессируют на глазах. Вожак упряжки Мартина голубоглазая и белоснежная красавица Мучи, наотрез отказывавшаяся поначалу даже приближаться к любой трещине, – она просто останавливалась и норовила повернуть обратно – сейчас весьма уверенно прыгает через них и вся упряжка за ней. Несколько
Поведение вожака очень много значит для всей упряжки. Как правило, то, что делает вожак, незамедлительно исполняется всеми собаками, а это очень важно, особенно при прохождении опасных участков льда, когда требуется быстрая и слаженная работа всей упряжки. И теперь Мучи прыгает довольно уверенно и даже увереннее, чем Рэкс, который с самого начала отличался резвостью. А Патчес в упряжке Уилла вообще не боится ничего. Посмотрит, посмотрит пытливыми глазами – одним голубым, другим черным – и прыгает.
В общем, попрыгали сегодня неплохо. А в одном месте проходили очень глубокую трещину в поле многолетнего льда. Высота ее краев составляла метра полтора, из которых полметра было снега. После прохождения первой упряжки снежные края трещины обвалились, и собаки, бегущие следом, туда проваливались. Главным было перетащить вожака и затем, не останавливаясь, тащить его за поводок дальше, и тогда вслед за ним и все остальные собаки вылезают, и сани проходят. Для пересечения трещины надо было выбирать место, где ее ширина составляла не более половины длины нарт, тогда шансов провалиться у нас будет гораздо меньше. Таким образом мы и маневрировали.
В конце дня получилось так, что мы долго-долго, примерно полчаса, шли на восток вдоль одной полыньи и лишь перед самой грядой торосов нашли местечко, где можно перепрыгнуть. Переправились, пошли вдоль этой гряды на запад. Шли-шли и вышли к новому разводью. И поэтому у меня ничего не вышло с поворотом к северу – разводье широкое и простирающееся в юго-западном, противном для нас направлении. Пришлось продолжать поиски переправы и еще полчаса идти на юго-запад. К счастью, нам удалось найти более подходящее место, всего сантиметров 70 шириной, и успешно переправиться, не искупав ни одной собаки.
Пока я снимал лыжи, стоя в непосредственной близости от собачьих морд упряжки Мартина, Дакота, старый негодяй, подошел ко мне и начал писать на ногу. Это было весьма своеобразным проявлением собачьей привязанности, точнее, отвязанности. Я настолько рассвирепел, что Дакоту ждала бы неминуемая расплата, если бы он не поспешил покаяться сам, то есть прекратил свое занятие и ретировался.
В целом, мы сегодня неплохо отработали весь день и, несмотря на многочисленные зигзаги, держали верное направление. На очередном сеансе связи передал домой, чтобы Наталья не очень сердилась из-за всяких домашних проблем. Вернусь из экспедиции и все починю! Сразу же вспомнил замечательную песню Окуджавы: «…Когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки, как овечки, но…». Дальше не продолжаю, потому как концовка меня не очень устраивает.
Пока при установке лагеря Мартин справляется сам и без посторонней помощи ставит палатку, а мы с Такако ставим палатки вместе – сначала ее, потом нашу. И затем наступает долгожданное время ужина… Здесь во всей красе предстает Уилл, всякий раз не перестававший меня удивлять своей способностью комбинировать одни и те же продукты, получая все время разный, но одинаково вкусный результат. Хотели записать сегодня его интервью на радио, но не получилось из-за помех. Погода – так себе, ветерок поддувает. Посмотрим, как и куда мы продрейфуем ночью.