Сотвори свою смерть
Шрифт:
— Э, нет, вы что-то перепутали, — улыбнулся Конорадский и поправил: — Самоубийство. Причем, и я думаю, вы помните, это удалось доказать.
— Ладно, ладно, — махнул рукой гость и предложил: — Закурим?
— Давай, — Конорадский бросился в кухню за пепельницей.
«Пора начинать», — решил Игорь Леонидович и, блефуя, громко произнес:
— Между прочим, несмотря на то, что мы не виделись десять лет, я не выпускал тебя из поля зрения. Еще тогда мне показалось подозрительным, что ты, находясь рядом со своим шефом,
Конорадский ничего не ответил.
— Ты слышишь? — переспросил следователь. — Я еще тогда настаивал, чтобы тщательно проверить тебя, но мое руководство было категорически против. Я за их спиной перевернул всю твою биографию и добыл небезынтересные факты… Оказывается, твое прошлое весьма туманно. Никто из твоих школьных друзей не помнит, чтобы с ними учился Юзик Конорадский. То же самое можно сказать и про университет. Пометки о том, что диплом выдан есть, но… К сожалению, эта информация так и осталась лежать в моем сейфе… Когда дело о металлах было закрыто, ты стал осторожен, залег на дно и несколько лет совершенно ничем себя не компрометировал. Впрочем… это не главная причина моего визита.
Конорадский появился в дверном проеме с бледным перекошенным лицом.
— Вы… вы хотите меня арестовать?.. — только и смог выдавить он.
— Да, — спокойно ответил Савельев. — Считаю, оказывать сопротивление не имеет смысла. Ты же не супермен, а на лестничной площадке мои люди, готовые по малейшему знаку вынести двери и скрутить тебя.
— Я сдаюсь, — удрученно пробормотал хозяин.
— Ты же не знаешь, за что, — Игорь Леонидович улыбнулся. — Позволь вначале выдвинуть обвинение: Конорадский Иосиф Аркадьевич, вы подозреваетесь в том, что в течение нескольких лет содержали контору, специализирующуюся на заказных убийствах.
Хозяин ахнул и схватился за стенку.
— Как?!
— Никто бы и не трогал вас, если бы род деятельности вашей конторы был несколько иным… — заметил следователь. — Но столько жертв, среди которых работник КГБ, — это уж слишком!
— А его-то кто?! — искренне удивился Конорадский и поспешно начал оправдываться: — Об этом я слышу впервые, и не пытайтесь вешать на меня чужие заслуги.
— Значит, это была инициатива вашего единственного сотрудника, который на гнушался даже отнять жизнь у ни в чем не повинного ребенка!
Чувствуя, как гнев и отвращение начинают переполнять его, Савельев заставил себя успокоиться.
— Где вы прячете этого монстра?
— Я все скажу, все…
— Тогда пройдемте со мной, — устало проговорил Савельев и встал. — На допросе вы дадите показания, а если что-то утаите — пеняйте на себя… КГБ умеет развязывать языки.
Он обошел дрожащего преступника и, открыв дверь, негромко позвал:
— Ребята, ко мне.
Из коридора донесся звук легких шагов, однако Савельев вдруг ощутил у своего виска холодное дуло пистолета и услышал срывающийся шепот Конорадского, обращенный к замершим у двери парням:
— Одно движение — и я стреляю.
Лица оперативников вытянулись, но Игорь Леонидович оставался совершенно спокоен.
«Когда и как он успел взять оружие?» — думал он.
Ребята стояли у порога, не решаясь что-либо предпринять.
— Я не шучу! — в голосе Конорадского появилась странная хрипота.
«Волнуется гад, — мелькнуло у следователя. — Скотина…»
— Мои условия таковы, — Конорадский больно выкрутил руку Савельеву. — Я с ним быстро спускаюсь вниз и сажусь в машину. Ваш шеф останется со мной, пока я не выеду за город и не буду убежден в том, что за мной нет хвоста…
Молодые люди вопросительно взглянули на Савельева.
— Соглашайтесь. У вас нет другого выхода, — зло прошипел Конорадский.
Оперативники отступили в сторону, пропуская к выходу Конорадского и его заложника. Один лестничный пролет преступник и Савельев миновали без каких-либо осложнений, но следователь неожиданно услышал, как хлопнула дверь в подъезде — кто-то поднимался им навстречу. Скосив глаза, Игорь Леонидович заметил, что Конорадский занервничал, видимо, решая — прятать пистолет или нет.
«Вот это мне как раз и нужно…» — он изо всех сил локтем ударил преступника в солнечное сплетение.
Тот согнулся и, взвыв от боли, выпустил пистолет. Оперативники мгновенно оказались рядом, и через секунду Конорадского уже крепко держали.
Молодые люди — он и она, — невольно ставшие свидетелями этой сцены, испуганно переглянулась.
— Все нормально, проходите, — сухо бросил Савельев, потирая ушибленную руку.
— Ну вы молодец! — не удержался от похвалы один из парней.
— Чего уж тут, — улыбнулся Игорь Леонидович. — Вы думаете, если старый, так ни на что уже не годен?
— Мусора поганые… — прошипел Конорадский, зло сверкнув глазами в сторону Савельева.
Тот, проигнорировав уничтожающий взгляд, дружелюбно ответил:
— Иосиф Аркадьевич, я знаю вас много лет и в силу личных симпатий не стану докладывать, что вы пытались совершить побег, прихватив в заложники следователя. А то, чего доброго, вам к вышке еще лет пять прибавят.
Он посмотрел на часы и обратился к оперативникам:
— Согласно плану у подъезда нас уже должны ждать…
Молодые люди быстро потащили задержанного на улицу, а Савельев с чувством исполненного долга не спеша двинулся за ними.
«Все обернулось лучше некуда», — вздохнул он, выйдя из подъезда.
Дождь, моросивший с утра, прекратился, выглянуло теплое весеннее солнце. Невдалеке стоял автомобиль с московским номером, а возле него, к немалому изумлению Савельева, прохаживался знакомый гэбист, которого он видел у прокурора.