Соучастник
Шрифт:
– Что ж, спасибо. Быть застреленной сегодня не входит в список моих дел.
Одного выстрела мне хватит на всю жизнь. Рука до сих пор горит при воспоминании о жгучей боли, пронзившей меня много недель назад. Мне повезло. Очень повезло. Мои раны могли быть гораздо серьезней.
– Она не ждет тебя, - говорит Кейд, с сожалением потирая затылок.
– Она в бешенстве. После того как ты отказалась встретиться с ней в Сиэтле, ну…
Он замолкает, давая мне возможность представить, как она восприняла мой отказ встретиться с ней. Может, она разозлилась. Может, расстроилась. Но, в конце концов,
Я хотела вернуть сестру. Я хочу вернуть Алексис. Когда я признаюсь себе в этом, меня охватывает нервное возбуждение.
– Ты же не думаешь, что она разозлится из-за того, что я здесь?
– спрашиваю я Кейда.
Он бросает на меня удивленный взгляд.
– Ох, Док, ты даже не представляешь, насколько глуп этот вопрос.
Не знаю, должна ли я обидеться, встревожиться или успокоиться из-за такого ответа. Кейд, похоже, не склонен развивать свой комментарий, поэтому мы очень медленно идем к комплексу. Когда мы подходим ближе, я вижу огромное количество мотоциклов, выстроенных в длинный ряд по внутреннему периметру забора. Очень много людей. Не знаю, чего я ожидала, но уж точно не орду байкеров.
– По-твоему это неприметно?
– говорю я, выдыхая.
– Нет. Я бы так не сказал.
– Кейд улыбается теплой, дружелюбной улыбкой.
– Это наш дом. Это необходимо для безопасности.
Безопасность. Необходимость. Эти понятия мне не чужды. До недавнего времени меня таскали от столба к столбу, потому что это было необходимо. Потому что я была в опасности. Когда стало заметно безопаснее и не было необходимости прятаться, мы так и не вернулись на склад Зета. Как-то раз мы попробовали переночевать там, и нам показалось это слишком странно. Слишком одиноко, даже несмотря на то, что Зет, я и Майкл наполняли это место звуками. Мы вернулись в The Regency Rooms, и теперь это место кажется нам каким-то странным подобием дома.
Я замечаю Ребела, когда мы подходим к огромным десятифутовым воротам из металлической сетки - единственному, насколько могу судить, въезду и выезду из комплекса. Мой шурин прислонился к металлическому столбу, очевидно, ожидая нас, сжимая зубочистку передними зубами.
– Ну, здравствуй, - говорит он, одаривая меня натянутой улыбкой.
Сегодня в нем нет ни живости, ни остроты ума. Только напряженный, почти тревожный взгляд, который меня, как ни странно, настораживает. Таким я его еще не видела. Я привыкла к его сводящей с ума раздражающей самоуверенности. Этот тихий, сдержанный Ребел - нечто новое и неожиданное.
Он отталкивается от металлического столба и открывает перед нами ворота.
– Не могу сказать, что не шокирован, доктор Ромера. Я думал, что мне придется похитить вас и доставить сюда.
– Думаешь, Зет бы тебе позволил?
Я приподнимаю бровь, глядя на него, отмечая, как что-то промелькнуло на его лице при упоминании Зи.
– Думаю, мало вероятно. Я не настолько глуп, чтобы пытаться отнять что-то у твоего мужчины, Слоан. Мне нравится мое тело таким, какое оно есть. Неповрежденным.
Он хлопает Кейда по спине, и тот, ковыляя, уходит, коротко помахав мне рукой, направляясь к ближайшему зданию, где во дворе звучит громкая рок-музыка.
– Я приду осмотреть твою ногу перед уходом, - кричу ему вслед.
– У него в ноге восемнадцать штырей. Он практически не может ездить на байке, - сообщает мне Ребел.
– Что? Он ведь проходит физиотерапию, верно?
– Ох, не волнуйся, Док. Кейд получает терапию в полном объеме.
– В голосе Ребела слышится ухмылка, которую я, может, не могу увидеть, когда он стоит ко мне спиной, но прекрасно слышу. За этим комментарием явно кроется какая-то история, но я не собираюсь спрашивать, в чем она заключается.
– Соф в баре. Я покажу тебе, где это, а потом оставлю вас наедине.
Я не спрашиваю, какого черта моя сестра делает в баре в такую рань, ведь еще только одиннадцать утра. Ребел ведет меня через широкий внутренний дворик к низкому зданию с потрескавшейся штукатуркой, окрашенному в очень бледный солнечно-желтый цвет, не похожий на промышленные серые и черные цвета других зданий.
– Это ваш клубный дом?
– спрашиваю я.
Ребел оглядывается через плечо, на его лице застыло выражение ужаса.
– Что в этом здании говорит о том, что это клубный дом «Вдоводелов»?
– Очаровательный декор, очевидно, - ворчу я.
– Наш клуб находится в центре города. Там же находится принадлежащий нам тату салон. Нужно, чтобы все выглядело законно для налоговых инспекторов, верно?
– Так что же тогда, по их мнению, представляет собой это место?
– Основные ставки делаются на религиозный культ или сообщество свободного секса.
– Оу.
На это раз у меня нет слов. Ребел одаривает меня ухмылкой, которая злее, чем обычно. Он открывает дверь в бар и отступает, пропуская меня.
– Удачи, - шепчет он.
И тут дверь захлопывается за мной.
Ублюдок. Я старалась, чтобы Лекси не знала о моем приезде, а он громко заявил обо мне. Видимо, это все на моей совести. Я с трудом фокусируюсь во внезапном полумраке комнаты. Здесь пахнет алкоголем и жареной едой. Такие запахи ассоциируются с баром. Вот только в воздухе чувствуется какой-то химический привкус. Что-то незнакомое и в то же время узнаваемое. Он доносится до меня в тот самый момент, когда мои глаза привыкают к темноте. Краска. Пахнет влажной краской.
– Слоан?
Я оборачиваюсь, испугавшись голоса за спиной. А вот и она, моя сестра, одетая в огромную мужскую рубашку, где она ее откопала, остается только догадываться. Похоже, в этих краях трудно найти парня, который носит что-то помимо черной футболки и кожаного жилета. Алексис медленно качает головой, словно не веря своим глазам.
– Он сказал тебе, что я снова умираю?
– шепчет она.
– Нет. Ничего подобного. Я… я думала…
Алексис подходит ко мне и смотрит так, будто думает, что я исчезну, если она моргнет.