Совенок. Путь к трону. Пятая часть
Шрифт:
Потрясенный Фильярг молчал так долго, что Юля забеспокоилась. А вдруг он будет против? Все-таки восьмибратство уходит традицией в глубокое прошлое, как и восьмиженство. А тут она… со своим упрощением.
— Это ради Шестого, да? — спросил муж тихо.
— Ради всех нас, — подтвердил его величество, — твоя жена упряма. Если она задалась целью, ее не остановит даже то, что придется заключить сделку со стихией и калкалосом. В свое время мне не хватило такой настойчивости.
— Если ты против… — прошептала Юля.
— Глупая! — Фильярг обхватил ее ладони,
— Я скажу больше, ассара, каждый король начинает правление с того, что ищет способ избежать семи свадеб, — подтвердил Рельгар, и столько всего было в его голосе, что Юля поверила сразу — восемь жен не радуют королей. Первую они выбирают сами, повинуясь чувствам, а остальных — по рекомендации совета. А сколько пришлось совершить его величеству, чтобы настоять на своем выборе и жениться на Шестой? За ту слабость долгие годы расплачивался Альгар. Так что Юля была уверена — после смерти «неодобренной» жены, Рельгар и думать забыл идти против воли совета.
— Если тебе, нет, если вам удастся это изменить, Асмас будет в долгу перед тобой.
— Я делаю это ради Шестого, — мотнула головой Юля. Долг Асмаса ей не нужен, а вот счастливый Совенок на троне — очень даже да.
— Мы сделаем это вместе, — мягко поправил ее король, — но я вынужден буду обратиться к Первому. Без него нам не отработать артефакт.
Юля и сама думала об этом, а потому согласно кивнула.
— Не могу поверить, что ты убедила стихию участвовать в таком, — Фильярг взъерошил волосы, посмотрел на нее с восторгом, — еще и калкалос… Драго, да? Так и знал. С такой командой, уверен, у нас все получится, дай только слово, что к Первому ты и близко не подойдешь, пока он будет возиться с камнем.
Юля и не собиралась, разве что чуть–чуть, одним глазком.
— Ей придется, сын, огонь не станет взаимодействовать ни с кем, кроме нее, и это будет первым заданием ассары.
Фильярг глянул так, что стало понятно — Юлю он от себя не отпустит и плевать ему на стихию и ее правила. Его жена, ему ее и защищать.
* * *
Академия встретила душной жарой. Первый месяц осени, казалось, забыл о том, что он должен чем-то отличаться от лета. Парило так, что даже птицы предпочитали держаться тени.
Аль дернул лопатками, ощущая, как мокрая рубашка противно липнет к коже. Внутри шевельнулось раздражение на сдуревшую погоду, на парты, за которые снова придется сесть, на обязаловку в парадной форме быть на построении.
После бурного лета он впервые ощутил вкус взрослой жизни на губах, и тот ему настолько понравился, что возвращение в академию воспринимался возвратом в детство. Алю же хотелось настоящего… Работы, пользы, ответственности. Серьезных бесед с отцом по вечерам. Жарких дискуссий об истинном одиночестве того, кто на троне, о необходимости манипулировать даже друзьями и неизбежной потери этих самых друзей, о грузе ответственности, о тяжести
Столь пристальному вниманию отца к себе Аль не слишком удивился.
— Ты достиг нужного возраста, — пояснил свое решение его величество, — правда твои братья проходили практику во дворце годом позже, но твое умение регулярно попадать в неприятности не оставляет мне выбора, как начать обучение раньше.
На такие слова Аль не знал злиться или гордиться. Плотность его подготовки, как возможного правителя Асмаса, к тридцати годам лишь возрастет. Потом, после ритуала, ему дадут пару лет попутешествовать и развеяться. «Найти жену» как шутливо обзывали сей вояж братья. Кому-то, правда, и семи лет маловато было.
— Крепись, брат, — сочувственно хлопнул Аля по плечу Четвертый, когда тот на один день заскочил домой перед началом учебы в академии, — даже эти сложные годы ты будешь вспоминать с ностальгией.
Мама ничего не сказала, только обняла так крепко, словно хотела поделиться силой, а следом облепила малышня. Иль с восторженным воплем прыгнул на спину. Оля обхватила за талию. Славка теребил штаны, засыпая односложными вопросами:
— Был? Привез? Останешься?
— За морем он был, подарки таким попрошайкам не положены, и завтра у него учеба начинается, так что остаться играть он не сможет, — строго ответила брату Оля.
Аль ощутил, как губы сами растягиваются в счастливую улыбку. Крутанул Иля со спины вперед, подбросил в воздухе, поймал радостно вопящего, опустил на пол. Присел, привлекая Славу к себе:
— Подарки привез всем, даже попрошайкам. Завтра мне действительно на учебу, но сегодня я целый день играю с вами, а вечером Шиль расскажет, как они сражались с морскими чудовищами.
Глаза детей восторженно загорелись, Шиль потрепал каждого по голове и страшным голосом захрипел:
— Нас укусили, и теперь мы сами чудовища — пожираем маленьких непослушных детей.
Детвора с визгом бросилась врассыпную от бросившихся их ловить курсантов.
— Ты такой еще ребенок, — проговорила Юля, любуясь, старшим сыном. Тот захватил сестренку в плен и применил пытку щекоткой под радостный смех отбивающейся Оли.
— Я не позволю ему отобрать у тебя детство, — еле слышно проговорила она.
А вечером был праздник прощания с каникулами. Они провожали этот день на берегу моря, жаря наловленных мелких осьминогов на огне и поедая вымоченные в вине фрукты.
* * *
— Курсант Альгар, прохладного утра! — догнал Аля чей-то возглас. Он остановился, обернулся — тринадцатый курс. Знакомое лицо, а вот имя никак не всплывало в памяти.
Аль ответил на приветствие, замедлил шаг, и курсант поравнялся с ним.
— Только приехал? Видел, как ты заводил своего вальшгаса в стойло.
Лишь первая ступень курсантов, гости и женщины пользовались кабинками для подъема в академию. Студенты постарше, а с ними и преподаватели предпочитали по старинке ездить на вальшгасах.