Совершенная мечта

Аграфена

— Ты что-то хотела?

Я вопросительно посмотрела на мужчину, с которым беседовала последние несколько минут.

Он взглянул прямо в глаза Верховному и решительно проговорил:

— Зейли, я знаю, что виноват, но уверяю тебя, такого больше не повторится. Я починю, что сломал и оплачу все, что нужно для лечения Вотенса. Сейчас я прошу тебя разрешить мне проведывать мою супругу.

— Уверен?

— Уверен!

— И ещё, — Торстейн немного помедлил, потом выпалил, — Наридис, я хотел бы взять твою женщину с собой, чтобы познакомить с ней Анарису.

— Я

так понял, что Стэн держит твою пару в состоянии сна, — возразил Павел, — вряд ли она осознает, что кто-то к ней вообще приходил.

— Я так не думаю, — мужчина бросил на меня быстрый взгляд и тепло улыбнулся. — А если и не осознает, то ей все равно будет приятно, когда она придёт в себя и услышит, что к ней гости заходила истинная омега.

— Ты быстро догадался, — Верховный внимательно всмотрелся в моё лицо, будто пытался прочесть на нем что-то.

— Прошу прощения, — возмущенно выпалила я, — что тут происходит?

— Тебе виднее, — коротко бросил Зейли и повернул голову к Пашке: — Проводишь их? — что вероятно означало — “проследишь за ними?”

— Провожу, — мрачно согласился мой супруг.

Ох, рано я успокоилась и расслабилась, надеясь что все терки у нас с мужем позади и семейная жизнь стала относительно спокойной. Чувствую, что после сегодняшнего случая грядут разборки. Тем более, Верховный явно рассказал ему и о моей “беседе” с Догером.

Я же себя виноватой нисколько не считала, поэтому только пожала плечами и поинтересовалась:

— Так мы идем или нет? — потом выясню в чем тут дело и почему взгляд моего супруга такой кровожадный, будто я какое-то преступление совершила. Спокойно направилась в сторону дома.

А может… — я даже споткнулась на ровном месте от поразившей меня мысли и Павел подхватил меня под руку, а потом обнял за плечи, притянул покрепче к своему боку и пошёл рядом со мной. Лицо у него при этом было совершенно непроницаемое. Так может я и самом деле что-то нарушила? Вдруг Верховный просто решил проверить до какой степени способна достигнуть моя наглость. А я в который уже раз не послушалась его распоряжения.

Да ещё и Торстейн с какого-то перепугу меня омегой обозвал. Решила пока привселюдно не выяснять, что к чему, хотя такому “имени” не очень-то обрадовалась,

Из моего скудного запаса знаний в области иностранных языков, все же то, что альфа, бета, гамма, дельта и т. д — буквы греческого алфавита, я знала. И еще мне было хорошо известно, что омега… Как бы это помягче сказать? В общем, первая с конца. И то, что меня назвали последней буквой в алфавите уверенности мне не добавило. Настроение и так не особо радужное неуклонно покатилось вниз.

Торстейн обогнал нас с мужем и поспешил к особняку Верховного, но направился не к главному входу, а обогнув угол привел нас к большой двустворчатой деревянной двери на торце здания и нажал красную кнопку на стене у двери.

А я вдруг почувствовала такую слабость, что попыталась опереться на Пашку, так как ноги отказывались мне повиноваться (за что получила подозрительный взгляд прищуренных глаз). Состояние было почти такое же, как в прошлый раз.

Дверь тотчас же распахнулась и в проеме возник здоровенный, медведеподобный мужик. Вот это да! Я-то думала, что все оборотни более менее стройные, а тут такая мощь!

Может он и самом деле не волк?

— Чего тебе? — сразу же пробасил мужчина увидев кто пытается проникнуть во вверенное ему для охраны помещение и закрыл собой все пространство на входе. — Рид, приветствую тебя.

— Зейли разрешил, — коротко сказал Наридис, — пропусти нас, Хокки.

Ну и имечко. Сразу представилось нечто маленькое, кругленькое и пушистое. Здесь в наличии имелось только кругленькое.

Охранник молча освободил проход и махнул рукой, мол, проходите, раз такое дело.

Торстейн рванул внутрь помещения, едва путь стал свободен, будто за ним собаки гнались, предоставив нам с Пашкой следовать за ним в более спокойном темпе.

За коридором был еще один коридор, в котором по обе стороны располагались стеклянные двери. Наш провожатый миновал две двери и с разгону распахнул третью по счету справа.

Охранник данного учреждения, не отставая ни на шаг, топал за нами.

Несмотря на позволение Верховного, супруг пациентки не внушал здоровенному оборотню никакого доверия.

Мы вошли за Торстейном в палату, иначе никак не назовешь помещение в котором мы оказались и я ошарашенно огляделась по сторонам. Охрана осталась снаружи.

Почему-то представляла себе совсем не то, что предстало сейчас моим глазам. Мне казалось, что я увижу что-то похожее на деревенский фельдшерско-акушерский пункт с минимальным набором оборудования. Поэтому чуть рот не раскрыла от удивления, когда попала в прекрасно оборудованную палату интенсивной терапии на две кровати.

Два аппарата неизвестного мне назначения стояли у стены подмигивая разноцветными лампочками. Еще один, из которого непрерывной лентой выползала полоска бумаги, тоненько попискивал. Два шкафа — один между окнами и еще один у кровати на которой сидел молодой мужчина с забинтованной рукой, который при нашем появлении зарычал и подхватился на ноги, раньше были застеклены, а сейчас требовали незамедлительного ремонта. На второй кровати неподвижно лежала миниатюрная женщина. По сравнению с Торстейном она казалась девочкой-подростком, но это лишь на первый взгляд. Едва заметные морщинки на лице и шее, говорили, что не так уж она молода, как кажется. Тени под глазами еще больше подчеркивали довольно уважительный возраст пациентки.

Оборотень медленно приблизился к своей супруге и осторожно взял за руку.

— А вот и я, любимая, — голос его чуть дрогнул, — ты как? Скоро откроешь свои глаза и посмотришь на меня?

За спиной бесшумно отворилась дверь и в палату вошел Стэн. Я настолько прониклась сочувствием к бедной женщине, что кроме трогательной “встречи” супругов, не видела больше ничего вокруг и заметила доктора только тогда, когда он возник прямо возле нас с Пашкой.

Торстейн даже не обернулся, ласково поглаживая свою пару по неподвижной руке.