Совершенство
Шрифт:
Подобравшись ближе, Безупречные увидели второй — отсутствующую руку и зияющий провал в туловище, через который извлекли некоторые его внутренние органы.
— Парализатор, — Лефурион добрался до вершины последним, но первым предложил объяснение. — Похоже на Ригор Мортис, обездвиживающий жертву, но оставляющий ее в сознании и способной чувствовать боль.
Вайдар опустил свою звуковую пушку и принялся изучать рваное отверстие в груди.
— Но это не объясняет, зачем у него забрали конечности и внутренние органы. Легкие и оолитная почка отсутствуют.
—
Он повернулся к Ардантесу:
— Ты когда-нибудь видел, чтобы собаки Кхорна расчленяли так аккуратно? Цепное лезвие не оставляет таких разрезов.
— Я не…
Он взглянул на Вайдара, а затем на острый, словно скальпель, гладий, закрепленный у него на бедре. Его брат был честолюбив, но убить Кейдена, а до него — Эквилия? Только он или сам Ардантес могли это сделать. Вайдар был хитер, он использовал уловки и боевые тактики, которыми мог бы гордится какой-нибудь ублюдок Гиллимана. Ардантес знал, что сам он был всего лишь превосходным бойцом.
Он инстинктивно отошел от брата на расстояние, равное длине меча, и заглянул внутрь себя. Мясник был неспособен действовать с подобным тщанием и методичностью, а убийство было едва ли не хирургически аккуратным, даже целенаправленным… Однако Ардантес не представлял себе, что это за цель.
Если проследовать по кровавой цепочке до конца, то следующей жертвой Вайдара должен был стать…
Ардантес обнажил меч. На Вардаске был только один воин, достаточно искусный, чтобы оборвать жизнь Кейдена и отрезать ему конечности подобным образом. Его подозрение сперва пало на убийцу из глины, но она была мертва. Она могла сперва убить Кейдена, а потом вернуться на поле боя, чтобы сразиться с ним. Но Ардантесу эта версия казалась сомнительной. С момента, когда Мясник захватил власть над телом, и до того, как Ардантес вернул контроль себе, по его ощущениям, прошло несколько минут. Более чем достаточно времени, чтобы Вайдар успел убить Кейдена, заявив позже, что участвовал в сражении.
Вайдар повернулся к нему. На его лице появилось недоверчивое выражение, когда он увидел обнаженный меч.
— Что ты задумал?!
Ардантес направил острие меча на горло Вайдара. Тот попятился назад, ближе к краю скалы.
— Ответь мне, брат!
Длина его направленных назад шагов уменьшилась, едва он осознал, как близок был обрыв.
— Остался только ты! — Ардантес теснил Вайдара к краю, держа меч у его горла. — Кто кроме тебя мог это сделать, дорогой брат? Во что мы превратились, раз убиваем своих? Тебе обещали почести? Ты жаждал новых даров?
— Ты говоришь безумные вещи, Ардантес! У меня не было причин убивать Кейдена или Эквилия!
— Их кровь и плоть была жертвоприношением ради главенствования? «Следует стремиться к власти», так ты говорил. «Мы нуждаемся в лидере» — то были твои слова!
— Братья!
Вайдар перевел взгляд на Лефуриона, надеясь увидеть в нем благоразумие, но обнаружил лишь искаженную от боли маску, уставившуюся на него в ответ.
— Это заговор! Я никогда бы не убил одного из своих. Эти узы еще кое-что значат для меня! И для тебя должны!
Ардантес сжал зубы; в кои веки обе половины его души пришли к согласию.
— Они были нашими соратниками, Вайдар! Наша кровь тысячелетиями проливалась на одних полях войны!
— И ты убьешь меня, чтобы восстановить справедливость? Ха, как же ты слеп… Нет, здесь что-то неладно, — он сделал еще шаг назад, и его взгляд вновь метнулся к Лефуриону, но лицо апотекария было непроницаемо. — А что же убийца из глины? Или ты предпочтешь осудить брата по оружию вместо заклятого врага?
В пустых глазах Ардантеса ничего не изменилось, ни на мгновение. Это не доставит удовольствия.
— Мертва. И остаешься только ты, соратник.
Еще один шаг вперед сделал намерение Ардантеса очевидным. Вайдар невольно предупредил о своем, когда щель в его подбородке начала раздвигаться, и Ардантес вонзил острие меча в горло своего брата, но не весь его целиком.
— Теперь рот на замке.
— …Вспомни… когда узы… братства… что-то значили…
Ардантес вытащил меч, и из шеи Вайдара вытекло немного кровавой пены.
— Обнажи свой гладий, я не буду убивать тебя безоружного. Наши воинские узы, наши предбоевые клятвы, которые мы приносили когда-то, дают тебе хотя бы это право.
— …Я… этого… не делал…
Что-то в глазах брата заставило Ардантеса остановиться. Он уже начал опускать меч, когда позади него раздался оглушающий грохот. Выстрел угодил Вайдару в плечо, его развернуло, и он упал с выступа.
Лефурион стоял, вытянув болт-пистолет, и дуло дымилось, словно признавая вину.
— На таком расстоянии он убил бы нас обоих одним словом, — апотекарий убрал пистолет. — Тебе следовало расправиться с ним сразу, неважно, с гладием он был бы или без него. Думаешь, он предоставил подобную честь Эквилию или Кейдену? Я в этом сомневаюсь.
— Мы бесчестные создания, Лефурион, но Вайдар был благороден. Он спас мне жизнь у Врат, и не раз спасал ее после этого. Я не мог просто хладнокровно зарезать его, как зверя, — Мясник зашевелился, но Ардантес унял его. — Он заслуживал большего.
— А Кейден? Эквилий? Чего заслуживали они?.. И что делать с войной на Вардаске?
Ардантес посмотрел вниз и вложил меч в ножны.
— Война окончена. Меганон и его воины придут за нами, когда опустится ночь, когда имперцы прекратят огонь. Мы предатели в его глазах, и в глазах его воинов. Они захотят крови!
Ардантес прошагал мимо апотекария, больше ничего не говоря.
— Куда ты идешь?
— Вниз! Надо найти нашего брата и убедиться, что он мертв.
10
Овраг под скалистым выступом, куда упал Вайдар, был залит огромным количеством крови. Однако тела там не было.
— Он жив.
Замечание было излишним, но произнеся его вслух, он обозначил свою цель, обострил охотничий инстинкт.
Вайдар выжил, и он захочет отомстить. Ардантес не знал, следует ли ему беспокоиться или восхищаться.