Совесть короля
Шрифт:
Главное — взорвать чертову махину до того, как его величество уйдет с трибуны. И сэр Роберт спешно принялся отдавать распоряжения. Один из его помощников, самый надежный, находился рядом с ним. В его лодке — шесть свежих гребцов. Там же дожидалась своего счастливого часа перекрученная веревка, по которой огонь побежит к пороховым бочкам. Сэр Роберт велел грести к трем суденышкам, стоявшим на приколе со стороны Ламбета.
— У Ламбета находятся три лодки, все до отказа набиты порохом. Они должны взорваться до того момента, как начнут рушиться стены крепости, — доложил Грэшему
— И что это значит? — спросил Грэшем.
— Одна из них получила пробоину. Мои матросы говорят, что срочно понадобилась замена. На поиски новой лодки отправили королевскую стражу.
— И что дальше?
— Взгляните сами! — Уолтер указал на противоположный берег. Потешную крепость освещало несколько тысяч факелов. А перед ней у причала темнели три лодки, поставленные на якорь. Две из них, обыкновенные грузовые баржи, были превращены в венецианские галеасы с двумя якорями. Третью не успели толком переоснастить и украсить. В отличие от двух других она держалась на одном якоре и имела всего одну мачту. На фоне ярко освященной крепости зловеще вырисовывались силуэты пороховых бочек.
Сердце Грэшема наполнилось надеждой. Он кивнул. Уолтер резко повернул руль и отдал команду гребцам. Те и без того дружно налегали на весла, но теперь удвоили усилия.
Увы, несмотря на все старания, мимо них стремительно пролетело другое судно, на носу которого, насколько можно было разглядеть в темноте, стоял кто-то из придворных. Стоило судну пересечь фарватер, как к нему навстречу кинулись «турецкие» лодки: ветер для них был теперь попутным. Человек в парадном камзоле громко закричал:
— Назад! Кому говорят, назад! Уступить дорогу! Приказ короля! Уступите дорогу!
Стоявший на носу своей лодки Уолтер жестом подозвал к себе Грэшема, приглашая встать рядом.
— Назад! Уступить дорогу! Назад! Приказ короля! Уступить дорогу!.. — повторил он распоряжение, указывая на вельможу на другом судне. «Турецкие» лодки застыли на месте, а затем отгребли назад.
Королевская лодка устремилась вперед, к галеасам, стоявшим на приколе выше по течению. «Что ж, тогда нам нужно к той, что стоит ниже. К самой дальней. К той, куда идет самый длинный запальный шнур».
Грэшем тронул Уолтера за руку и указал ему на цель: темный, лишенный каких-либо украшений баркас, который немало потрудился на своем веку, перевозя грузы по реке. Лишь пять пороховых бочек выдавали его истинную роль в предстоящей драме.
Уолтер Эндрюс склонялся к тому, что суденышко нужно зацепить абордажным крюком — пусть железо покрепче вопьется в дерево. Но тут его лодку занесло, и она с оглушительным треском врезалась в борт стоявшего на приколе баркаса.
На среднем галеасе был выставлен стражник. Заметив столкновение, он тотчас соскочил со своего насеста и принялся что-то кричать, явно требуя, чтобы они отошли прочь, подальше от бочек с порохом.
Не обращая на него внимания, Грэшем спрыгнул на борт баркаса, сжимая в руке парадную шпагу, которую он захватил с собой по случаю праздника. Ага! Есть!.. Люк, ведущий в главный трюм, буквально у него под ногами. А ближе к носу — другой, чуть меньше размером.
Королевская барка по распоряжению сэра Роберта Манселла приблизилась к первому из украшенных галеасов. На борту находился какой-то человек, по всей видимости, стражник. Твердо, но учтиво ему было приказано оставить пост и пересесть в его собственную лодку. Стражник взял за конец тлеющий шнур и присоединил его к фитилю, который свисал с борта галеаса. Слава Богу, хоть что-то сегодня удастся сделать так, как надо, подумал вельможа, глядя на то, как от тлеющего шнура, разбрасывая в разные стороны искры, занялся фитиль. «Вперед, ко второму галеасу», — приказал он. Гребцов не пришлось уговаривать дважды.
На втором люке оказался замок. Как быть? У Грэшема при себе имелась лишь шпага. Продев ее в кольцо, он резко дернул вверх. Раздался треск — клинок разломился пополам. Сэр Генри в отчаянии оглянулся по сторонам. Позади, держа в руке нечто среднее между зубилом и железным молотком, стоял Уолтер. Он не стал тратить понапрасну время на борьбу с замком. Вместо этого Эндрюс изо всех сил взялся крошить палубный настил, чтобы вырвать замок с мясом. Вскоре ему удалось освободить один из крепежных крюков.
Темнота. Грэшему в нос ударил затхлый запах трюма — воняло рыбой, дегтем, маслом. К этой вони примешивался и другой запах — человеческий.
— Свет! — рявкнул он, вне себя от ярости. — Скорее свет!..
Уолтер сначала растерялся, но потом отдал нужную команду матросам. Раздалось потрескивание, и в следующий момент Грэшему передали грубый фонарь, в котором едва-едва тлел огонек. Схватив его, сэр Генри устремился в черную пасть трюма, перепрыгивая через ступени. В тусклом свете он увидел связанных по рукам и ногам жену и обоих детей. Во рту кляпы. Глаза широко раскрыты от ужаса. На шеях — грубые железные ошейники.
Сначала Грэшем попытался развязать узел кляпа на шее Джейн, однако, потеряв терпение, не стал возиться дальше, вытащил висевший на поясе кинжал и резко полоснул по ткани. Кляп слетел, а Джейн, согнувшись пополам и жадно хватая ртом воздух, вцепилась в мужа мертвой хваткой утопающего. Но уже в следующее мгновение она поспешно отвернулась, чувствуя, как к горлу поднимается рвота. Грэшем тем временем разрезал путы на ее руках и ногах. От него не укрылось, что белые кружевные манжеты платья перепачканы кровью. Ошейник, грубый железный ошейник по-прежнему сжимал шею Джейн. Грэшем крикнул Уолтеру — и тот своим зубилом раскрошил обшивку вокруг кольца. Сэр Генри с предельной осторожностью, чтобы не доставить жене новых страданий, оттащил Джейн прочь, после чего взялся развязывать детей — сначала Анну, а затем Уолтера.
Глухой стук взрыва докатился до них прежде, чем они увидели огромный слепящий сноп огня. Это первый галеас взлетел на воздух. Правда, те, кто его взорвал, не ведали о том, что король уже покинул трибуну. Рассыпая во все стороны бело-голубые искры, огненный столб устремился к небесам, превращая ночь в яркий день. Королевская барка с Робертом Манселлом тем временем направилась ко второму галеасу. Стражник на палубе кричал и размахивал руками, но капитан барки сделал вид, что ничего не замечает, и спустя мгновение врезался галеасу в бок. Прямо напротив него болтался фитиль. Капитан подпалил его и лишь тогда услышал, что именно кричит стражник.