Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории
Шрифт:
До своей миссии в Турции Яков Блюмкин, перешедший по предложению Феликса Эдмундовича Дзержинского (1877–1926), председателя ОГПУ СССР при СНК СССР, на службу в Иностранный отдел ОГПУ (осень 1923 г.), являлся резидентом советской разведки в Палестине. Вплотную занимался там, на подмандатной тогда территории Англии, реализацией решения ЦК ВКП (б) о содействии созданию в Палестине независимого еврейского государства. Жил и работал в Яффе (теперешнем Тель-Авиве) под именем Моисея Гурсинкеля, владельца прачечной, являвшейся штаб-квартирой его резедентуры. Большевики планировали использовать «государство евреев» в качестве инструмента для подрыва позиций Британской империи на Ближнем Востоке. В тех же целях Я. Блюмкин налаживал контакты и с национально-освободительными организациями в соседних с Палестиной странах, собирал информацию о деятельности Англии и Франции на Арабском Востоке.
Впоследствии, занимая должность главного инструктора государственной
В воспоминаниях российских политэмигрантов есть интересные сведения и об имевших место договоренностях советского правительства с Энвером-пашой (1881–1922), одним из бывших министров-младотурков. Суть этих договоренностей (политэмигранты называли их сговором) – организация «восстания мусульманского мира против империализма» (6). Энвера-пашу, бывшего генерала турецкой армии, запятнавшего себя участием в геноциде против армян, греков и ассирийцев во владениях Османской империи во время Первой мировой войны, пригласил в Москву (1920) известный «поджигатель революций» Карл Радек (1885–1939) – специально для беседы с В. Лениным и обсуждения с ним вопроса об организации «восстания мусульман».
На встрече в Кремле «вождь пролетариата» дал «добро» Энверу-паше на то, чтобы создать «союз исламских революционеров» (некое подобие «мусульманского Интернационала») и направить острие его деятельности против Англии и мирового империализма. По сценарию большевиков, Энвер-паша должен был вначале выступить на Первом съезде трудящихся Востока (проходил в Баку, 1–8 сентября 1920 г.; в нем приняли участие 2 тыс. делегатов из 30 стран). Цель выступления – заручиться поддержкой планируемого Москвой «восстания мусульман» со стороны участников съезда, «представителей трудящихся масс в мусульманских странах». После этого ему надлежало выехать (в сопровождении «группы товарищей») в Туркестан, и под лозунгом «освобождения народов Востока от империализма» поднять там «родственные туркам тюркские племена» на «освободительный поход» в Индию через Афганистан. По мнению большевистских вождей, «мостом в Британскую Индию», пригодным для переброски туда «красной угрозы», вполне мог служить Туркестан.
В. И. Ленин рассчитывал на то, что восстание восточных народов, организованное большевиками в Средней Азии, перекинувшись через Туркестан в Афганистан, Иран и Индию, расшатает британскую колониальную империю, расширит сферу большевистского влияния в мире и, как следствие, – усилит революционное движение трудящихся масс на Востоке и в Азии. Подвигнет их – в соответствии с лозунгом «красной священной войны» против «мирового империализма», провозглашенным на I съезде трудящихся Востока в Баку, – к активным выступлениям против англичан. Направляя Энвера-пашу в Туркестан, большевики преследовали еще одну цель. И состояла она в том, чтобы с помощью этого «знатного турка, зятя бывшего халифа», попытаться сбить накал недовольства мусульманского населения Туркестана действиями представителей советской власти. Деятельность особых отделов в Туркестане, в том числе массовые аресты, обыски и конфискации ценного имущества, с последующим вывозом его в Москву, в «дар товарищу Ленину», не могли не провоцировать антирусских настроений и не способствовать зарождению в Туркестане движения сопротивления, названного большевиками «басмачеством». Военспецами в повстанческих отрядах в Туркестане являлись турецкие офицеры. При посредничестве Энвера-паши, лично знакомого со многими из них, Москва намеревалась «дезорганизовать и усмирить басмачей». Затем, «собрав их в один кулак» и «социально переориентировав» (используя для этого методы «точечных репрессий», шантажа и подкупа), больно ударить «кулаком революционных масс под дых Англии в Индии».
На Первый съезд трудящихся Востока Энвер-паша прибыл на поезде в одном вагоне с Карлом Радеком и Григорием Зиновьевым (1883–1936), лидерами созданного в 1919 г. Коминтерна. Цель съезда, созванного большевиками в Баку, состояла в том, чтобы «всколыхнуть угнетенные массы Востока против Англии». Однако выступить на этом съезде Энверу-паше не удалось. Причиной тому – ссора, вспыхнувшая в кулуарах съезда между турками и армянами, чуть было не стоившая Энверу-паше жизни. Тогда большевики организовали его выступление в другом месте – на специально созванном ими «митинге трудящихся мусульман» (проходил под лозунгом «Смерть империализму!»). В обращении к собравшимся Энвер-паша заявил, что на союз с большевиками и Третьим Интернационалом его, мусульманина и зятя бывшего халифа, подвигли, дескать, не только уверенность в том, что он найдет в них «надежную опору
Помимо участия в хорошо поставленном членами руководства Коминтерна политическом спектакле в Баку, провозгласившем лозунг «красной священной войны» против «мирового империализма», Энвер-паша до отъезда в Туркестан некоторое время поработал в Москве – в «Обществе единства революции с исламом», где под надзором ОГПУ получил соответствующую «политико-пропагандистскую закалку». И только после этого, пройдя проверку ОГПУ и Коминтерна, его отправили в Туркестан. Однако слова, данного В. Ленину, он не сдержал, и надежд, возлагавшихся на него большевиками, не оправдал. Видя произвол, чинимый в Бухаре особыми отрядами, Энвер-паша направил в Москву депешу с предложением позитивно реагировать на предложение джадидов-младобухарцев о предоставлении независимости Бухаре. Если Бухара обретет под эгидой Советской России независимость, писал Энвер-паша, то мы сможем значительно быстрее выполнить миссию по освобождению мусульман Азии от британского империализма. В срочном порядке, продолжал он, следовало бы положить конец реквизициям и вывозу за пределы Туркестана продовольствия и ценностей. Весь комплекс накопившихся в Туркестане проблем, чреватых для большевиков, как он считал, новым мощным взрывом недовольства масс, Энвер-паша предлагал решить в ходе специальных переговоров с оппозицией, которые он брался организовать в Бухаре (в декабре 1921 г.).
Реакции Москвы на предложение Энвера-паши не последовало. Доверие Кремля он, конечно же, утратил, а вот симпатии и авторитет среди местного населения приобрел. И, ничтоже сумняшися, решил воспользоваться этим – «расстаться с большевиками» и создать в Туркестане пантюркистское государство, а если получится, то и новую великую империю, «тюркский исламский халифат». Основными чертами характера Энвера-паши хорошо знавший его по работе в Берлине К. Радек называл завышенные амбиции, болезненное самолюбие и авантюризм, помноженные на параноидную страсть к славе. Энвер-паша, говорил К. Радек, мечтал стать вторым Тамерланом. Он, к слову, был женат на племяннице султана Османской империи, носившего титул халифа, то есть повелителя всех мусульман, и поэтому до свержения султана официально именовался в империи «зятем халифа». Впоследствии, «отпав от большевиков», умело пользовался всем этим, сплачивая и объединяя против них повстанцев Туркестана. Последний, 12-ый эмир Бухарского эмирата, Сеид Мир Мухаммед Алим-хан (1880–1944), обращался к нему, как к «главнокомандующему отрядами Бухары, Хивы и части Туркестана». На золотой печатке Энвера-паши титул, взятый им, читался так: «Главнокомандующий войсками Ислама, зять Халифа, наместник Пророка». В агитационных листовках, распространявшихся среди населения Бухары и всего Туркестана, он даже порой величал себя саййидом, то есть потомком Пророка Мухаммада. Сами бухарцы именовали Энвера-пашу «Великим визирем Его Величества Государя Святой Бухары».
В феврале 1922 г. Энвер-паша возглавил джихад (священную войну) мусульман Туркестана против большевиков. Отряды повстанцев, руководимые им, захватили Душанбе, а оттуда двинулись на Бухару. Судьба, однако, распорядилась так, что авантюра, затеянная Энвером-пашой, успехом не увенчалась. Его мечтам создать новый исламский халифат не суждено было сбыться. В бою с красноармейским кавалерийским отрядом (в районе Бельджуана, что на территории нынешнего Таджикистана, 4 августа 1922 г.), направленным Москвой специально для «подавления басмаческого мятежа», лихой командир Первой отдельной Туркестанской кавалерийской бригады Акоп Аршакович Мелкумян ударом шашки снес новоявленному «Тамерлану» голову и часть плеча. Так закончил свой жизненный путь бывший «зять халифа», бывший военный атташе османского султана в Берлине, бывший военный министр Турции, бывший «большой друг» большевиков, бывший «главнокомандующий войсками Ислама» и один из ярчайших авантюристов от революции – Энвер-паша (впоследствии его останки перевезли из Таджикистана в Турцию и перезахоронили в Стамбуле).
Архивные документы советского периода истории России свидетельствуют, что Москва вплотную занималась вопросами обустройства на Ближнем Востоке «единого независимого арабского государства», видя в нем «действенный инструмент» по «противостоянию в мусульманском мире наступательной политике Англии и Франции». Работа велась по линии ОГПУ. На начальном ее этапе планировалось создание некого «консолидационного ядра арабов» путем объединения Сирии с Египтом. В этих целях имелось в виду расколоть правящую партию Египта и сформировать из ее членов «леворадикальную группировку». По сценарию ОГПУ, она должна была – в коалиции с египетскими коммунистами – сориентировать официальный Каир на объединение с Дамаском. Деньги на эти цели регулярно поступали агентам Москвы в Сирии и Египте из Берлина, главного в те годы центра ОГПУ по финансированию операций советской разведки в странах арабского мира.