Советские танки в бою. От Т-26 до ИС-2
Шрифт:
Хотя это на первый взгляд и кажется странным, но свое боевое крещение танк КВ получил еще не будучи принятым на вооружение. 30 ноября 1939 года началась советско-финская война. По решению военного совета Ленинградского военного округа опытные танки СМК, Т-100 и КВ были сняты с испытаний и отправлены на фронт — для проверки их в реальной боевой обстановке. Из них сформировали роту тяжелых танков и включили ее в состав 91-го танкового батальона 20-й тяжелой танковой бригады. При этом экипажи машин частично состояли из военных, а частично — из заводских специалистов.
Для проверки боевых качеств новых машин был выбран довольно трудный участок фронта. К нему танки выдвигались через Териоки (ныне Зеленогорск), далее прошли Райволу и вышли в район Бобошино, что недалеко от станции Перкиярви (ныне Кирилловское). Позиция противника проходила между озером Суммаярви и незамерзающим болотом Сунасуо. Финские доты на высотках были вооружены шведскими 37-мм
В своем первом бою 18 декабря 1939 года танк КВ проявил себя хорошо. Несмотря на многочисленные попадания, явных поражений брони он не имел. Правда, выстрелом из противотанкового орудия был прострелен ствол танковой пушки. Кроме этого, на корпусе насчитали следы 43 попаданий снарядов. От сотрясений отсоединился топливный насос, закрепленный двумя болтами. В целом же танк оставался вполне работоспособной машиной. Простреленную же пушку на следующий день заменили новой, привезенной с Кировского завода. Опытный КВ находился на передовой до начала января 1940 года. Правда, в боях танк больше не участвовал. 2 января машину вернули на завод, для использования в качестве образца при изготовлении установочной партии из 20 танков. При этом первые четыре машины должны были вооружаться 152-мм гаубицами для борьбы с финскими дотами и уничтожения противотанковых препятствий. До окончания боевых действий на фронт отправил и четыре танка со 152-мм гаубицами, которые свели в отдельную роту, придававшуюся 13-й легкотанковой и 20-й тяжелой танковой бригадам. Вспоминая об этих испытаниях, командир танка КВ «с большой башней» младший лейтенант З. Ф. Глушак из 20-й танковой бригады рассказывал: «Препятствия на „линии Маннергейма“ были сделаны основательно. Громадные гранитные надолбы стояли в три ряда. Чтобы проделать проход шириной 6–8 м, нам понадобилось лишь пять выстрелов бетонобойными снарядами. Пока взламывали надолбы, противник нас непрерывно обстреливал. Дот мы быстро засекли, а затем двумя выстрелами полностью разрушили его. Когда вышли из боя, насчитали на броне 48 вмятин, но ни одной пробоины…»
После окончания советско-финской войны 20-я тяжелая танковая бригада недолго оставалась единственным соединением, имевшим на вооружение танки КВ. К июлю 1940 года в ее составе числилось 10 машин этого типа, как с 76-мм пушками, так и со 152-мм гаубицами. Машины постепенно осваивались танкистами, некоторые из которых уже имели опыт боевых действий на этих танках. По логике на базе этой бригады надо было развернуть подготовку экипажей для новых тяжелых танков. Это было бы тем более рационально, что бригада дислоцировалась в Ленинградском военном округе. Неподалеку был Ленинград, Кировский завод, специалисты которого могли оказать квалифицированную помощь в изучении и освоении нового танка. Однако от такого разумного решения отказались. В августе 1940 года все КВ из состава 20-й тяжелой танковой бригады были отправлены в г. Львов и включены в состав только что сформированной 8-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса. В это же время в состав 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса, расквартированного в районе Вильно, вошли 13 новых КВ (из них 10 КВ-2). Несколько танков направили в учебные заведения — Военную академию механизации и моторизации в Москве, Ленинградские курсы усовершенствования комсостава танковых войск и Саратовское танкотехническое училище. Последнее в спешном порядке было перепрофилировано и с августа 1940 года стало заниматься подготовкой офицерских кадров для КВ.
По состоянию на 1 июня 1941 года в войсках имелось 504 танка КВ. Из этого количества большая часть находилась в Киевском Особом военном округе — 278 машин. Западный Особый военный округ располагал 116 танками КВ, Прибалтийский Особый — 59, Одесский — 10. В Ленинградском военном округе имелось 6 танков КВ, в Московском — 4, в Приволжском — 19, в Орловском — 8, в Харьковском — 4. Из этого количества в эксплуатации находилось 75 КВ-1 и 9 КВ-2 (из них 2 и 1 соответственно требовали среднего ремонта). С 1 по 21 июня в войска с завода был отправлен еще 41 танк КВ.
Подготовка экипажей для новых тяжелых танков часто велась (если вообще велась) на любых типах танков. Например, 3 декабря 1940 года директивой начальника Генерального штаба Красной Армии № 5/4/370 предписывалось «для обучения личного состава и сбережения материальной части боевых машин отпустить, исключительно как учебные, на каждый батальон тяжелых танков по 10 танкеток Т-27». Остается загадкой, как на Т-27 можно было научиться вождению и обслуживанию КВ-1 или КВ-2. В результате к июню 1941 года количество подготовленных экипажей для этих машин не превышало 150.
В первые же дни Великой Отечественной войны в полной мере проявились как очевидные достоинства, так и недостатки новых тяжелых танков, равно как и все недочеты в боевой подготовке и организационной структуре танковых войск Красной Армии. Так, например, в докладе о боевых действиях 8-го механизированного корпуса с 22 по 26 июня 1941 года (к началу войны в составе корпуса имелось 71 КВ, 49 Т-35, 100 Т-34, 277 БТ, 344 Т-26, 17 Т-27) сообщалось следующее: «Водительский состав боевых машин КВ и Т-34 в своем большинстве имел стаж практического вождения от 3 до 5 ч. За весь период существования корпуса боевая материальная часть и личный состав полностью на тактические учения не выводились и не были практически проверены как по вопросам маршевой подготовки, так и по действиям в основных видах боя. Тактическая сколоченность проводилась не выше масштаба роты, батальона и частично полка».
Немецкие солдаты осматривают подбитого «сталинского монстра» — тяжелый танк КВ-2. 1941 год
Из доклада командира 41-й танковой дивизии 22-го механизированного корпуса от 25 июля 1941 года о боевых действиях дивизии (к началу войны в дивизии имелось 312 танков Т-26 и 31 КВ-2) следует, что к 152-мм орудиям КВ-2 не имелось ни одного снаряда.
Механики-водители танков КВ не получили никакой подготовки, так как танки поступили за 7–8 дней до начала войны. 15 танков КВ, прибывшие перед началом войны, имели большие неисправности, в частности плохо работали бортовые фрикционы и воздухоочистители. Кроме того, в докладе сообщалось: «Материальная часть дивизии… в периоде 26.6 по 7.7.41 г. прошла 900–1000 км, не имея запасных частей и переходящих моторов, что в основном и вывело ее из строя… Во время марша вышло из строя 23 КВ. Отсутствие тракторов усугубляло проблему восстановления неисправных машин. Разность скоростей движения (КВ — 3–4 км/ч, Т-26 — 12–15 км/ч) и несоответствие района действий для тяжелых танков (р. Стоход) подорвали их работу, так как во всех районах севернее и северо-восточнее Ковеля нет ни одного моста, способного выдержать 60 тонн, а отыскание обходов и бродов увеличило не менее как 30–40 % их общий пройденный путь». На большие потери в ходе выдвижения к линии фронта указывает и командир 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса: «Большие потери боевой материальной части (особенно танков КВ) объясняются главным образом тем, что скоростные марши совершались без всяких технических осмотров и профилактических ремонтов до 75–100 км в сутки. Кроме того, водительский состав не имел достаточного опыта и навыков по эксплуатации машин на марше…»
По воспоминаниям Д. Осадчего, командира роты танков КВ-1 во 2-й танковой дивизии, «23–24 июня, еще до вступления в бой, многие танки КВ, особенно КВ-2, вышли из строя в ходе маршей. Особенно большие проблемы были с коробкой передач и воздушными фильтрами. Июнь был жаркий, на дорогах Прибалтики пыли было огромное количество и фильтры приходилось менять через час-полтора работы двигателя. Перед вступлением в бой танки моей роты сумели их заменить, а в соседних — нет. В результате к середине дня большинство машин в этих ротах поломалось».
Следует отметить, что руководство боевыми действиями мехкорпусов оставляло желать лучшего. Приказы командиров разного уровня часто противоречили один другому. Это ярко видно на примере уже упоминавшегося 8-го мехкорпуса. Вот выдержка из краткого обзора действий механизированных соединений фронтов за период с 22.06 по 1.08.1941 г.: «22 июня 1941 года, не дав корпусу выполнить приказ 26-й армии, командующий фронтом назначает новый район сосредоточения и подчиняет корпус 6-й армии. Командующий 6-й армией, не учитывая, что корпус совершает марш, выполняя приказ командующего ЮЗФ, дает новый район сосредоточения. В силу этого приказа командир должен был поворачивать совершающие марш части в новом направлении. 24 июня командующий 6-й армией перебрасывает корпус в новый район. 26 июня приказом командующего фронтом корпус перебрасывается в новый район. Таким образом, не участвуя в боевых действиях, а совершая „сверхфорсированные“ марши по замкнутому кругу, выполняя последовательно приказы командующих 26-й, 6-й армиями и фронтом, корпус прошел в среднем 495 км, оставив на дорогах за время маршей 50 % имевшейся в наличии боевой материальной части, изнуряя оставшуюся материальную часть и водительский состав. 26 июня, выполняя приказы фронта, командир мехкорпуса, не сосредоточив все части, вводит в бой свой корпус по частям без разведки противника, не выяснив его расположения и силы. В результате этого части нарываются на сильную ПТО и болота и несут немалые потери, не выполнив поставленной задачи. Действия корпуса с воздуха не прикрывались, взаимодействие в масштабе фронта организовано не было. Нервозность высших штабов в управлении и постановке задач, обилие приказов, не связанных один с другим, несоблюдение элементарных уставных норм в организации и проведении маршей явились главной причиной потери боеспособности корпуса и потери материальной части».