Советский квадрат: Сталин – Хрущев – Берия – Горбачев
Шрифт:
Напомнив о ленинградском и «сионистском процессе», он по косточкам разобрал каждого из одиннадцати членов Политбюро, сообщив, что у пятерых (Молотова, Маленкова, Ворошилова, Хрущёва и Андреева) оказались еврейские родственники. Каганович – стопроцентный еврей, Берия – наполовину. Косыгин и Микоян породнились с «ленинградской мафией». Разве можно им доверять? Единственный член Политбюро, кто оказался генеалогически чист, был Булганин. [76]
Сталин был психически болен. Он действительно верил в существование всемирного сионистского заговора. Дочери он заявил: «Сионисты подбросили тебе твоего первого муженька». – На её возражение он резко ответил: «Ты не понимаешь. Сионизмом заражено все старшее поколение» [77] .
76
Авторханов
77
Аллилуева С. И. Двадцать писем другу. М, 1990.
Поэтому он пристально всматривался в своё окружение, никому не доверяя и повсюду выискивая следы сионистов. В 1953 году он бы и Ленина арестовал за деда-еврея по материнской линии, Карла Маркса – за обоих родителей, заново распял бы Христа и одиннадцать его верных апостолов.
Через двадцать шесть лет Константин Симонов, участник октябрьского пленума, по памяти воспроизвёл выступление Сталина [78] .
Его воспоминания подтверждаются мемуарами других участников пленума, в частности Микояна.
78
Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине. М.: Изд-во Агентства печати Новости, 1988.
Пленум продолжался два – два с половиной часа, из них полтора часа выступал Сталин. По словам Симонова, Сталин говорил «жёстко, а местами более чем жёстко, почти свирепо».
Первый удар, наиболее мощный, обрушился на Молотова, который обвинялся в трусости и капитулянтстве, «во всех тех грехах, которых не должно быть в партии, если время возьмёт своё и во главе партии перестанет стоять Сталин» [79] .
Затем настала очередь Микояна – ему досталось основательно, но в меньшей степени. Закончив выступление, Сталин предложил выслушать каждого обвиняемого. Все это напоминало сценарий пленумов 1930-х годов со слёзными покаяниями Каменева, Зиновьева, Бухарина…
79
Там же.
Молотов и Микоян по очереди «пытались объяснить Сталину свои действия и поступки, оправдаться, сказать ему, что это не так, что они никогда не были ни трусами, ни капитулянтами и не убоятся новых столкновений с лагерем капитализма и не капитулируют перед ним» [80] .
Участники пленума выслушали их, не проронив ни слова. Они оцепенели от страха, опасаясь, что следующей будет названа их фамилия. Таковы воспоминания Симонова, прошедшие сито советской цензуры.
80
Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине. М.: Изд-во Агентства печати Новости, 1988.
Воспоминания другого участника пленума, бывшего секретаря Курского обкома КПСС Леонида Ефремова, законспектировавшего речь Сталина, опубликованы в постсоветское время [81] .
«Молотов – преданный нашему делу человек. Позови, и, не сомневаюсь, он, не колеблясь, отдаст жизнь за партию. Но нельзя пройти мимо его недостойных поступков. Товарищ Молотов, наш министр иностранных дел, находясь „под шартрезом" на дипломатическом приёме, дал согласие английскому послу издавать в нашей стране буржуазные газеты и журналы. Почему? На каком основании потребовалось давать такое согласие? Разве не ясно, что буржуазия – наш классовый враг и распространять буржуазную печать среди советских людей – это, кроме вреда, ничего не принесёт. Такой неверный шаг, если его допустить, будет оказывать вредное, отрицательное влияние на умы и мировоззрение советских людей, приведёт к ослаблению нашей, коммунистической идеологии и усилению идеологии буржуазной. Это первая политическая ошибка товарища Молотова. А чего стоит предложение товарища Молотова передать Крым евреям? Это – грубая ошибка товарища Молотова. Для чего это ему потребовалось? Как это можно допустить? На каком основании товарищ Молотов высказал такое предположение? У нас есть Еврейская автономия. Разве этого недостаточно? Пусть развивается эта республика. А товарищу Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш Советский Крым. Это – вторая политическая ошибка товарища Молотова. Товарищ Молотов неправильно ведёт себя как член Политбюро. И мы категорически отклоняем его надуманные предложения.
81
Ефремов Л. Н. Дорогами борьбы и труда. Ставрополь, 1998.
Товарищ Молотов так сильно уважает свою супругу, что не успеем мы принять решение Политбюро по тому или иному важному вопросу, как это быстро становится известно товарищу Жемчужиной».
То, что Жемчужина четвёртый год находится в лагере, и хотя бы по этой причине Молотов не может с ней контактировать, Сталина не остановило. Он продолжил клеймить того, кто долгие годы являлся его правой рукой.
«Получается, будто какая-то невидимая нить соединяет Политбюро с супругой Молотова, Жемчужиной, и её друзьями. А её окружают друзья, которым нельзя доверять. Ясно, что такое поведение члена Политбюро недопустимо».
Поражает не только сталинское лицемерие и цинизм – предъявленное Молотову обвинение абсурдно, – но и покорность, с которой очередная жертва выслушивает инкриминируемые ему преступления. Стыдливо прячут глаза члены ЦК, зная, что обвинение лживо: при созданной в Советском Союзе вертикали власти ни один руководитель не предпринимал ни одного шага без согласования со Сталиным.
Даже 22 июня 1941 года, когда началась война, ни один командующий фронтом, ни Генеральный штаб, ни один член Политбюро не отдал приказ начать боевые действия. Все ждали указания Сталина.
Лозунг «кристально честных» большевиков – все на одного, и каждый за себя – и на этот раз сработал безукоризненно. Предательство они оправдывали цинично: «так надо для единства партии».
Не мог Молотов без санкции Сталина советовать лидерам ЕАК обратиться с письмом в правительство СССР о создании в Крыму еврейской автономной республики. Не мог многоопытный Молотов без разрешения Сталина активно участвовать в подготовке письма, из-за которого его обвинят в антипартийной деятельности. Однако прошло восемь с половиной лет, прежде чем Сталин публично обвинил его в совершении крупной политической ошибки.
Безропотная покорность поражает – никто не выступил в защиту Молотова и Микояна. Последуй команда, и стая набросится на них с требованием смертного приговора. Ужасающая эпоха. Диковинные люди. Большевики, одним словом.
Берия – единственный, кто не побоялся в доверительных беседах защитить Молотова и, по воспоминаниям Микояна, подговаривал Маленкова и Хрущёва: «надо защищать Молотова… Сталин с ним расправится, а он ещё нужен партии».
Берии, единственному из членов Политбюро, пытавшемуся организовать противодействие Сталину, с «лёгкой руки» Хрущёва, надолго приклеят ярлык монстра.
Удивительно, что после публичной порки на пленуме оба «героя» (у Молотова жена – четвёртый год в тюрьме, у Микояна – два сына на Лубянке) решили поехать к Сталину на дачу и «по-товарищески», как написал Микоян, поздравить его с днём рождения. Способны ли они на заговор? – Да. Но только друг против друга.
1 декабря состоялось заседание Президиума ЦК КПСС. Вячеслав Малышев, заместитель председателя Совета министров СССР, слово в слово записал в свой рабочий дневник выступление Сталина: