Советское военное чудо
Шрифт:
тельных действий. Однако надежды Ставки были разбиты, когда предвкушаемый успех быстро превратился в два разгрома под Харьковом и в Крыму. В этих катастрофах явно была виновата сама Ставка; хотя она уже почти целый год набиралась боевого опыта, ей не удалось адекватно оценить ни собственные возможности, ни возможности вермахта.
И даже после этих катастроф на протяжении всей операции «Блау» Ставка, как свидетельствовали тяжелые бои вокруг Воронежа, Жиздры и Волхова, по-прежнему пребывала в убеждении, что войска Красной Армии в состоянии либо сдержать, либо отразить немецкое наступление. Когда же эти контрнаступления провалились, то, полагая, что ОКХ наверняка сократило численность своих войск на других участках фронта, чтобы собрать столь массированные силы в южной России, Ставка упрямо настаивала на проведении
Историков, как мотыльков к свету, притягивают драматические бои в Сталинграде. Вполне естественно, что они сосредоточили свое внимание в первую очередь на наиболее ярких операциях летне-осенией кампании - на впечатляющих поражения Красной Армии в мае 1942 года, на равно головокружительном (хотя в ретроспективе чересчур неосторожном) рывке вермахта к Сталинграду и Кавказу, а также на ожесточенных и безжалостных боях в самом Сталинграде. Все прочее выглядит просто периферийным. Однако, как столь часто бывает, кажущееся второстепенным на деле являлось весьма значительным. Фигурально выражаясь, нанесенные вермахту этими «забытыми битвами» тысячи порезов существенно ослабили германскую армию ив итоге привели к катастрофическому поражению, которое она потерпит в Сталинграде под конец того же года.
Две параллельные катастрофы, испытанные Красной Армией в мае 1942 года под Харьковом и в Крыму, а также последующие поражения Красной Армии на начальных этапах операции
«Блау» отрезвляюще подействовали на Сталина и Ставку. Эти неудачи как минимум указывали, что получение Красной Армией военного опыта еще далеко не завершено, ее войска и структура все еще остаются неадекватными для успешного состязания с вермахтом, поэтому необходимо иное планирование боевых действий. Когда оборона Красной Армии рухнула под ударами танковых клиньев наступающих немцев, Сталин начал прислушиваться к своим советникам в Ставке и ускорил программу превращения Красной Армии в современную мобильную боевую силу. Эта программа реформ еще более ускорилась, когда немецкие войска продвигались к Дону в районе Воронежа, а затем последовательно устремились к Сталинграду и на Кавказ.
Вдобавок к боевому испытанию новых видов воинских соединений, в том числе вновь созданных новых танковых и механизированных корпусов и только что сформированных танковых армий, Ставка и Генеральный штаб в ходе этих боев отточили оперативное и тактическое мастерство своих войск - одновременно не переставая все это время готовить резервы, необходимые для проведения осенью новой волны контрударов и контрнаступлений.
Когда в ноябре 1942 года эти контрнаступления наконец воплотились в реальность, Красная Армия продемонстрировала всему миру и вермахту, что она и в самом деле научилась вести современную мобильную войну. Тем не менее проблемы, с которыми Красная Армия столкнулась в 1942 году, даже во время своих успешных контрнаступлений в конце того же года, ясно указывали, что обучение это далеко не завершено. Прежде чем Красная Армия сможет добиться окончательной победы, ей потребуется новый опыт и дальнейшая подготовка.
Исторические дебаты
Драма, связанная с операцией «Блау» и последующей кровавой битвой в Сталинграде, породила немало споров на обеих сторонах. К числу наиболее горячо обсуждаемых тем, связанных с этой кампанией, относятея вопросы об ответственности за поражения Красной Армии под Харьковом й в Крыму, о разумности стратегии Гитлера воперации «Блау» и о воздействии немецкого отвлекающего удара 11-й армии Маиштейна по Ленинграду на исход Сталинградской битвы.
Кто несет ответственность за тяжелые военные поражения Красной Армии в мае 1942 года? Со времен окончания войны российские историки усиленно пытались определить: кто же отвечает за поражения Красной Армии под Харьковом и в Крыму, которые привели к таким катастрофическим потерям Красной Армии и вымостили дорогу успешному началу Гитлером операции «Блау»?34 Весной 1942 года Сталин и его главные военные советники обсуждали, какую
Сталин принял рекомендации своих советников, но с оговорками. Уступая собственным желаниям и желаниям командующих войсками в южной России, он приказал Красной Армии провести два неудачных наступления, направленные на срыв немецких планов. Поэтому основная ответственность за майские поражения Красной Армии ложится в первую очередь на Сталина и Тимошенко, командующего Юго-Западным направлением, которое спланировало и провело эти провалившиеся наступления. Кроме них, вину за фиаско под Харьковом разделяют Никита Хрущев и генерал И. X. Баграмяи - комиссар и начальник штаба у Тимошенко, а также генерал Р. Я. Малиновский, командующий Южным фронтом, и его начальник штаба, генерал А. И. Антонов.
Стратегия Гитлера в операции «Блау». Учитывая катастрофические результаты операции «Блау» и то воздействие, какое она оказала на немецкие военные усилия, историки давно сомневаются, насколько разумным было проведение Гитлером этой операции - особенно его решение наступать на Сталинград и Кавказ одновременно. Некоторые утверждают, что Гитлеру вместо рывка к Сталинграду и Кавказу следовало приказать вермахту возобновить в 1942 году наступление с целью захвата Москвы.35
Эта критика принятого Гитлером стратегического решения вполне закономерна. Как и в 1941 году, в 1942-м он поставил перед вермахтом задачи, выходящие далеко за пределы его возможностей. Гитлеровская жажда экономических приобретений, а конкретнее, его желание завоевать богатый нефтью район Кавказа, побудили фюрера чересчур растянуть свои силы, задействовав в операции единственную группу армий (группа «Юг»). Объединение, по определению способное эффективно действовать лишь на одном стратегическом направлений, вынуждено было проводить операции в регионе, охватывающем два отчетливо разных направления - Сталинградское и Кавказское.
Хотя Гитлер искусственно разделил группу армий «Юг» на группы армий «Б» и «А» для сохранения впечатления, что на обоих направлениях действуют адекватные силы, ни та, ни другая группа армий была не в состоянии выполнить свою задачу, и обе в конечном итоге потерпели поражение. У Гитлера не осталось иного выбора, кроме как отвести неадекватно подготовленным и плохо вооруженным 3-й и 4-й румынским, 8-й итальянской и 2-й венгерской армиям крупные участки фронта, где все они стали жертвами последующего наступления Красной Армии.
Довод, что гитлеровский вермахт мог летом и осенью 1942 года захватить Москву, равно смехотворен по различным причинам. Во-первых, атакуй вермахт Москву, он полез бы прямо на оборонительные порядки Красной Армии, где Ставка как раз и ожидала наступления! Оборона Красной Армии на Московском направлении была глубоко эшелонированной, хорошо укрепленной и поддерживалась основной массой ее оперативных и тактических резервов. Более того, для организации наступления на Москву вермахту пришлось бы сократить свои войска на других участках фронта, улучшив тем самым шансы Красной Армии на успех ее наступательных операций в южной России и в других местах.36 Проще говоря, наступление вермахта на Москву в 1942 году, по всей вероятности, привело бы к повторению его печального опыта 1941 года.
Воздействие отвлекающего удара под Ленинградом. Гитлер планировал после захвата в конце лета 1942 года Сталинграда использовать 11-ю армию фон Манштейна, которая до того была занята захватом Крымского полуострова и уничтожением войск Красной Армии в осажденном Севастополе, для захвата Ленинграда. Некоторые историки утверждают, будто решение Гитлера использовать 11-ю армию под Ленинградом лишило вермахт в южной России большого резерва, в котором немцы здесь больше всего нуждались. В то же время другие исследователи настаивают, что в провале штурма Ленинграда следует винить именно Манштейна.37