Совместный номер. Противостояние
Шрифт:
Вся чопорность вечера утомляет. Кажется, я блеснула своими знаниями и очаровала предостаточно, даже сверх того, это я могу судить по тому, что Алекс просто не отходит от меня, чем порядком злит Коннора. Очередной медленный танец на площадке и я наблюдаю, как натягиваются скулы Коннора при виде руки Алекса на моей спине.
Алекс что-то воодушевленно рассказывает мне, но из-за количества выпитого мною за вечер алкоголя немного кружится голова и в голове легкий туман. Но даже в этом состоянии я понимаю, что нужно освежиться. И с окончанием музыки, я, извинившись, подхожу к Коннору.
– Мне нужно выйти.
– Хорошо себя чувствуешь? – он участливо интересуется,
– Да, нормально. Просто такое количество алкоголя, нехватка свежего воздуха и вся эта обстановка. Я к такому непривычна и для меня с одного раза столько внимания перебор. Мы выходим на террасу, и наконец я могу вдохнуть глоток свежего воздуха полной грудью.
– Ты сама виновата, что мой менеджер от тебя не отходит. Он очарован тобой, твоими манерами, - он проводит ладонями от моих плеч до кистей, – твоим умом и твоей красотой. Ты можешь тут блистать, но будь осторожна, не играй со мной Кирс! – внезапно его взгляд темнеет и становится жестким. – Я не люблю этого.
Он что, ревнует? О, ну вот, только этого мне и не хватало под конец вечера. Его ревности, причем беспочвенной. Самонадеянно было думать, что он понимает, что это лишь правила приличия. Он собственник жуткий, а где кричит ревность – здравый смысл теряется.
– Коннор, я и не собираюсь. Если не видел, то это всего-лишь вежливость и ничего более. Я пришла сюда с тобой, как твоя девушка. Но кажется, алкоголь кому-то немного заслепил мозги, и мы оба видим твою ревность.
– Значит ревность, – он немного сдавливает мне локоть, – так ты это называешь. – Его тон становится еще более резким и жестким, даже немного угрожающим.
– А как это можно назвать? – меня возмущает его тон, и я немного обозлившись и ободренная алкоголем в крови, отталкиваю его руку.
– Ты мне сносишь крышу своим поведением, вот как это можно назвать.
Ревность и гнев в одном флаконе – вообще замечательно. А главное я не пыталась играть ни на его чувствах, ни кого-либо другого. Я гляжу в почерневшие от злости глаза и понимаю, что сейчас нам ничего не решить. И он, и я должны оба остыть.
– Я ненадолго отойду, – бросаю ему, опустив глаза, и разворачиваюсь к выходу из террасы и зала. Пусть он остынет, и мне нужно немного личного пространства.
Иду в уборную, а в голове бурным взрывным коктейлем кипит злость, алкоголь и дикая усталость. Осмотревшись в коридоре, я захожу в небольшую уборную к умывальнику и опираясь на столешницу, смотрю на себя в зеркало.
Черт, что за вечер? С сарказмом замечаю, как всё хорошо начиналось, а сейчас просто отлично. Эта беспочвенная ревность, на почве алкоголя меня удивляет и даже смешит. Почему он решил, что я с ним играю, странно.
Открываю кран и подставляю руки под холодную струю, которая легкими ощущениями жжения по коже немного отрезвляет. То, что нужно, в самый раз. Намочив руки, немного брызгаю воды на лицо и глубоко вдыхаю. Один вдох, второй, третий. Закрываю воду в кране и снова смотрю на своё отражение в зеркале. Вечерний макияж, красивое платье, облегающее и подчеркивающее фигуру, уложенные волосы в прическу, - но всё это не мое, искусственное. Я закрываю глаза и опускаю голову над раковиной. Мне нужно возвращаться в зал, пока Коннор не начал меня искать.
Негромкий стук двери вырывает меня из мыслей, и я широко распахиваю глаза. Черт, я, кажется, не закрыла дверь. Но уже поздно. Он входит в уборную и, закрыв дверь на замок, становится позади меня. Я больше не хочу с ним спорить, и я молчу, не сдвинувшись с места, и, затаив дыхание наблюдаю за его дальнейшими
– Коннор… – шепчу, немного повернув голову в его сторону, но он уже прижал меня к столешнице умывальника.
Какого черта? Мы же в доме его менеджера!
– Шшшш, – он прикладывает два пальца к губам, показывая мне не сопротивляться и поглаживающими движениями скользит ими по моей спине и, нажимая, он заставляет меня прогнуться. – Ты меня завела своим вилянием. Но ты должна понимать, что я не делюсь своим с другими, кто бы это ни был. – Его глаза всё ещё горят гневом, но прикосновения ко мне мягкие.
По спине проходит приятная дрожь от его шершавой руки, и я не сдерживаю стон. Алкоголь делает свое дело, и я не думаю о последствиях. Желание темной густой смолой нарастает, и в томлении я тяжело и прерывисто дышу. То, что мы в чужом доме меня уже не заботит. Я податливо и сильнее прогибаюсь под его нажимом, бедром упираясь в уже явно увеличившуюся эрекцию.
Рывком подняв моё платье до талии, его пальцы движутся по моей попе и отодвигают уже влажную ткань трусиков. На секунду он замирает, и я вижу как он борется с захлестывающими его чувствами.
– Черт, – он тихо ругается. Продвинув пальцы вперед, он прикасается к моему клитору и я, чувствуя напряжение во всем теле, закрываю рот рукой от вскрика. Похотливо улыбнувшись, он опускает глаза вниз.
– Крепко держись, – негромко шепчет, и я слышу звук расстегиваемой молнии. Мое тело уже дрожит, и я крепко цепляюсь пальцами в столешницу. Кажется, я почти не дышу, затаив дыхание и чувствуя только его прикосновения. Никто не должен этого услышать, тихо-тихо шепчет разум, на краю сознания, но в следующий миг я просто выхожу из равновесия. – Ревность, говоришь, я покажу тебе ревность, малыш. – Без предупреждения он входит в меня резким толчком, а пальцы ложатся на клитор с мягким нажимом. Я снова издаю тихий стон, мой здравый смысл улетучивается, затуманиваясь дымкой сладкого желания. Это безумие накрыло нас двоих. И здесь только он, я и наше общее безумное желание стереть ссору из головы. Я широко открываю глаза и смотрю в зеркало ему в глаза, открыто и прямо, как и он в мои, не разрывая зрительного контакта в этом зверином порыве ревности и нашего непрекращающегося противостояния.
Он достает из кармана презерватив, и, разорвав зубами фольгу, быстро раскатывает его и снова входит в меня. Толчки становятся сильнее, жестче и яростнее, так, что я впиваюсь пальцами в столешницу до боли в костяшках. Закусываю губу, стараясь не издавать стонов, но это плохо получается. Глаза закатываются, а ноги цепенеют. Страх быть пойманными полностью растворился. Сейчас меня волнует только одно – от его напора и раскручивающегося внутри напряжения в теле я еле держусь на ногах.
– Коннор, – шепчу, собирая остатки сил и судорожно втягивая воздух, – я больше не могу.
– Давай, кричи, – он наклоняется ко мне, закрывая мне рот рукой и я судорожно вскрикнув, начинаю обмякать в его руках, но он подхватывает меня, продолжая двигаться и спустя несколько толчков, замирает с глубоким гортанным стоном.
Я оседаю на пол вместе с ним и платье само по телу скользит вниз. Отдышавшись, я смотрю на него, уже не злого, но все еще с ревностью во взгляде.
– Прошу, не ревнуй меня, – тихо шепчу ему в губы, – ты единственный парень, который глубоко и прочно засел в моей голове, – я начинаю тихонько смеяться, – несмотря на то, что мы с тобой всё время выясняем отношения.