Совок
Шрифт:
– А ты чего молчишь, умник? – вспомнил обо мне взбодренный райкомовцем замполит. – Ты ж хвалился, что у вас в Советском такие проблемы запросто решают?! – обратил он внимание присутствующих на мою персону.
Желания полемизировать со штатным милицейским болтуном у меня не было. Но выцыганить неделю факультативного посещения их РОВД, соблазн был велик. Сейчас Косинцев напуган грядущими репрессиями и можно попробовать его развести на более свободный график посещения Волжского. С отказными материалами я вроде бы успевал, но вот для личных моих дел по мясокомбинатовской теме, времени мне не хватало катастрофически. А свободное время мне сейчас было необходимо, чтобы понять криминальные процессы, происходящие
– Я бы мог попытаться этот вопрос решить, но мне тогда надо в ТТУ на два-три дня отбыть, – забросил я наживку. – А уж там дальше как пойдет.
Косинцев с Осколковым смотрели на меня с большим недоверием и своего нездорового скепсиса даже не думали скрывать. Я же им отвечал добрым и честным взглядом афериста из МММ. Терять мне было нечего. Все равно, скоро мы расстанемся. И, опять же, так и так, расстанемся мы не друзьями.
– Тиунов, как он там с отмененными отказными управляется? И ты имей в виду, командировку у нас ему не продлят! – майор также был заметно расстроен недобрыми посулами райкомовского товарища по партии.
– Товарищ майор, Корнеев вроде бы успевает, но, может, попросить у Колмыкова оперов в помощь? Сами-то мы уже несколько раз облавы устраивали и никакого результата. ППС, ОВО и дружинников для облавы и прочесывания привлекали. Мои ребята несколько ночей с дружинниками в засадах просидели, но этот п#здострадалец будто бы чувствует, что его пасут, так ни разу и не появился, когда мы его ждали. А как только нет никого, так он опять тэтэушных баб щемит. Оперов подключать надо, может быть, оперативным путем что получится? – в очередной раз мудрый Тиунов попытался поделиться с соседней службой грядущими пряниками за неудачи своих подчиненных.
– Я-то попрошу, да только никто оперов грузить твоим извращенцем не будет. И ты это сам не хуже меня знаешь. За полугодие райотдел на последнем месте в области по раскрываемости, а тут ты еще со своим половым энтузиастом, – он повернулся ко мне, – Ладно, Корнеев, ты попробуй, авось, у тебя что-то и получится, – безнадежно махнул рукой язвенник. На том все и разошлись.
До обеда я, как проклятый, шерстил и дорабатывал процессуальные огрехи местных товарищей. Не стесняясь загружать подсобной работой и их самих.
Ближе к вечеру я созвонился с Софьей и напомнил ей порядок ее действий. Сегодня я хотел ее подстраховать и поприсутствовать поблизости от магазина после окончания его работы. Вероятность того, что злодей проявится в первый же день, была очень невелика, но я рассчитывал, что потом смогу смотаться на софьиной машине на встречу с Чирком. Я уже начинал привыкать к наличию транспорта под задницей. Сонька, на удивление, не жлобилась и в машине мне не отказывала. К своей «тройке», как и к остальным вещам она относилась спокойно и без особого благоговения. Исключение составляло лишь белье и обувь, к которым она испытывала слабость. Возможно, это было как-то связано с повышенными трудностями в добывании дефицита ее эксклюзивных размеров.
Глава 19
Без пятнадцати шесть Софья подхватила меня с остановки неподалеку от своего универмага. Сделав круг, мы встали напротив магазинного двора. Нам удалось удачно втиснуться между машинами на площадке у двух соседних пятиэтажек. Двор магазина, с этой стороны огороженный забором из металлической сетки просматривался достаточно хорошо. Персонал «Светланы» будет выходить через служебный выход прямо перед нашими глазами. Во дворе универмага были припаркованы две легковушки.
– Чьи машины? – задал я вопрос нетерпеливо ерзающей на сиденье Софико.
– На «Жигулях» завсекцией из галантереи катается, а красный «Москвич» моего
– Ты туфли спрятала? – продолжил я пытать свою соохотницу за обувным крадуном.
– Вон они! – не оборачиваясь, директриса мотнула головой в сторону заднего сиденья.
Время в засаде, как оно всегда и бывает, тянулось медленно. Мы успели обсудить мое позавчерашнее поведение в гостях. Совершенно неприемлемое, с точки зрения Софьи Львовны. Она-то с самого детства знала, что спорить с ее теткой нельзя, потому, что никто из родни с ней не спорит. Почти никогда. И посему она была твердо убеждена, что никто другой этого также делать не смеет. Даже такой наглец, как я. Софа несколько раз неодобрительно и, как мне показалось, с чужого голоса, в запальчивости назвала меня антисемитом и антисоветчиком. Хорошо еще, мелькнуло в голове, что коньяка профессор наливал мне вчера не вдоволь. А то, ко всему прочему, блеснул бы я своими познаниями о бесславном конце вождя мирового пролетариата. Расслабился бы и на свою беду приоткрыл бы глаза почтенному семейству на пошлейшие обстоятельства, характеризующие личность родителя совка. Рассказал бы, что загнулся их картавый кумир не от какого-то благородного недуга, более приличествующего лидеру мирового Интернационала, а от постыднейшего сифилиса. В самой своей последней стадии сгноившего мозг великого Ильича. И тогда, прямо у накрытого стола, они меня и затоптали бы за осквернение священной памяти о мавзолейном террористе-сифилитике. Всем семейством пинали бы. Впрочем, Сонька, может быть, и воздержалась бы.
Я уже начал собираться с мыслями, чтобы, не прибегая к мату, возразить этой политически зашоренной иудейской нахалке. Но в этот самый момент увидел, как к «Москвичу» подходит мужик с ворохом упаковочной бумаги. Лицо мужика показалось мне знакомым.
– Рот закрой! – бесцеремонно прервал я сидящую рядом обличительницу. Которая интонациями своей тетки и ее же глаголом жгла и клеймила меня почем зря. За мои, в общем-то, безобидные, пусть и слегка вольные шутки. И за правдивые, хоть и политически не выверенные побасенки. То есть, так получалось, что чморила меня Софья Львовна за мое комсомольское прямодушие, принципиальность и искренность.
– Кто это? – потыкал я пальцем в сторону прилично одетого персонажа, который с барственной осанкой и важным лицом садился в красный «Москвич».
– Заместитель мой. Изевлин Виктор, – мельком мазнув взглядом по объекту моего внимания, сбилась Софа и уже начала набирать воздух своей объемной грудью, чтобы уже во весь голос оскорбиться моей вопиющей грубостью.
Но не успела. Сев в автомобиль и захлопнув дверь, ее заместитель склонился над правым пассажирским сиденьем, куда он положил сверток. И через пару секунд прозрачный салон «Москвича» стал черно-синим. Будто осьминог выпустил в аквариуме облако своих чернил. Одновременно мы услышали громкий хлопок. Мадам Мордвинцева, секундой ранее что-то начавшая возмущенно роптать в мою сторону, так и замерла с открытым ртом.
– Поехали, душа моя, злодея пленять! – толкнул я локтем вдову, – Попался твой фетишист! Хорошо попался, с поличным! – я довольно похлопал по круглой коленке, находившуюся в ступоре Софу. – Поехали, говорю, пока он не очнулся!
– Не может быть! Зачем они ему? – пролепетала все еще пребывающая в прострации заявительница, – Я же его на свое место рекомендовать хотела!..
Радостной Мордвинцева не выглядела, она, скорее, выглядела удрученной.
– Софа, не тупи! Откуда мне знать, для чего этому уроду твои лыжи понадобились?! Не удивлюсь, если он их сам хотел носить перед зеркалом. А, может, он дрочить на них собирался долгими зимними вечерами. Вас ведь, торгашей, не поймёшь. Ну да ты не волнуйся, мы его об этом потом обязательно расспросим! Заводи бибику, поехали уже!