Современная французская новелла
Шрифт:
Однажды вечером я покинул свою дорогую супругу, решив посетить город, в котором мне довелось дважды явиться на свет. В полном одиночестве я прогуливался вдоль крепостных стен, почему-то не решаясь войти в ворота. Вдруг я заметил, что мне навстречу медленно движется какая-то женщина. Ее скорбный вид заставил меня насторожиться. Когда же она приблизилась настолько, что можно было разглядеть ее лицо, я был потрясен, ибо узнал несчастную невесту Джекилля.
Вот уж кто был действительно несчастен! Она брела, уронив голову на грудь, в каждом ее движении, в каждой черточке искаженного скорбью лица, в морщинах,
Первым моим побуждением было немедля броситься на помощь. Когда она поравнялась со мной, я попытался привлечь ее внимание, тихонько кашлянув, и заранее приготовил свое испытанное оружие — ангельскую улыбку. Увы, я не добился желаемого результата. Она подняла глаза, и наши взгляды встретились. Признала ли она во мне того, в кого прямо у нее на глазах некогда превратился ее жених? Очевидно, да. Мой облик вызвал у нее в памяти ужасное видение, сдавленный крик вырвался из ее груди, и, прежде чем я успел что-либо предпринять, она убежала столь же стремительно, как несколько месяцев тому назад.
Мне тотчас же передалось горе девушки. Я не привык встречать подобное отношение. Но что я мог поделать?! Впервые я увидал человеческое существо, которое было глубоко несчастливо не по чьей-либо, а по моей собственной вине, и впервые я был абсолютно бессилен помочь.
В ту ночь я не вернулся к жене, а бродил как неприкаянный вокруг города. Мысли о случившемся не давали мне покоя. В конце концов я решил, что один только Джекилль в состоянии утишить скорбь этой девушки. Под утро я окончательно утвердился в своем решении. Итак, во что бы то ни стало необходимо воскресить доктора Джекилля».
— Вот что он сделал, мсье: он отправился в жилище доктора, проник в его лабораторию и выпил эликсир. Я опускаю сцену перевоплощения, уже известную вам, только раз от раза все более мучительную. Итак, слово берет Джекилль.
— Полагаю, мы услышим немало сетований.
— Вы правы, мсье.
— Твоя история, старик, пожалуй, даже трагична, временами, я бы сказал, способна произвести отталкивающее впечатление, но она возбуждает мое любопытство, и мне ужасно хочется узнать ее окончание.
— Так не стыдитесь же своих чувств, мсье. Моя религия учит, что трагичное и шутовское подчас сплетены в одно целое. Итак, послушаем Джекилля:
«Я вернулся к своему ничтожному существованию в лаборатории, которая прилегала к опустевшему и запущенному кабинету, где не было даже стула, чтобы присесть. Ни дивана, ни кровати во всем доме, где я мог бы прилечь. О, как безрассуден я был, я был преступен, когда породил этого ангела! При всей своей тошнотворной добродетельности это самое нелепое существо из всех, что когда-либо населяли небо, землю или преисподнюю. Он вернул мне мое прежнее обличье в надежде, что я утешу свою невесту. Да разве посмею я взглянуть в ее сторону?! Разве посмею приблизиться к ней, когда вижу на своем теле несомненные признаки проказы?! Что могу я предложить ей теперь, когда сам лишен всего. Дайх истратил все мое состояние, продал всю мою мебель, чтобы возвести и украсить дворец своей мечты. Но и этого ему показалось недостаточно. На благотворительные дела ему требовалось все больше и больше денег. Знаете, мой друг, что он натворил? Поставил
Теперь меня ожидает тюрьма. В лепрозории или за решеткой окончу я свои дни. Всеми покинутый, разоренный, больной, опозоренный — вот до какой степени падения довел меня этот ангел. Несчастнее меня нет человека во всем мире.
О боже! Зачем только я произнес эту фразу: нет несчастнее меня? Едва она была произнесена, как я почувствовал первые симптомы начинающегося перевоплощения. Нет, я не обманулся! Опять возвращается Дайх! Дайх, который не может не ринуться на выручку попавшему в беду человеку. Я расту… преисполняюсь добра… На помощь!..
…Меня терзает раскаяние. Что делать? Что делать? Как облегчить страдания Джекилля? Я вижу только один выход: мне следует избавить его от своей персоны. Пусть же навсегда исчезнет Дайх!
…Какое мучение!.. Я опять становлюсь Джекиллем, не выпив эликсира. Это чудовище приняло яд, не утруждая себя раздумьем, ни на секунду не задумываясь над тем, что он, убивая себя, тем самым лишает жизни и меня. О-о-о! Почему я не наделил его интеллектом, а не одним только инстинктивным стремлением к благотворительности? Я упустил из виду эту сторону проблемы во время своей подготовки к эксперименту. Этот яд не знает пощады, я понимаю это как врач. У меня осталось всего несколько минут, чтобы посетовать на злодейство этого ангела. Впервые он трансформировался в меня спонтанно, для того только, чтобы я принял смерть в облике доктора Джекилля. Я умираю, проклиная его.
Холодеющей рукой я ставлю свою подпись под этой исповедью. Она адресована вам, мой добрый друг. Я выбрасываю ее в окно в надежде, что она все-таки попадет в ваши руки».
— Вот и все, мсье. Пора ставить точку. Странный документ прочитан до конца. За его достоверность я ручаюсь, так как в свое время лично был свидетелем многих описанных в нем событий. Как только я впервые прочел его, я тотчас кинулся к дому своего бедного друга. Там я нашел его бездыханное тело, распростертое на голом полу, в комнате, которую он сам подробно описал. И рядом с ним — совсем как в повести Стивенсона — откупоренный флакон с несколькими каплями смертельного яда на донышке.
Остается только добавить, мсье, некоторые малоинтересные подробности. Невеста доктора Джекилля лишилась рассудка от горя, и ее поместили в больницу для умалишенных. Что же касается прокаженной, то она очень скоро умерла в своем дворце от отчаяния, в полном одиночестве.
— Незачем тебе, старик, вдаваться в такие подробности, — сказал я раздраженно. — Я и сам уже обо всем догадался. Ведь я вижу тебя насквозь!
notes
Примечания
1
Побыстрей! (нем.)
2
Алжирское блюдо, разновидность люля-кебаба. — Здесь и далее примечания переводчиков.
3
Род ликера.
4