Современная вест-индская новелла
Шрифт:
Служанка с виллы «Мерседес» вернулась в дом. Она уже закрывала за собой дверь, когда за спиной у Регуло зазвонил телефон. Он не ожидал никакого звонка, поэтому был неприятно удивлен, но подошел к телефону.
— Это здесь сдается квартира? — послышался мужской голос, как только Регуло снял трубку.
— Да, — ответил он.
И сам заметил, что это короткое слово, обычно так легко слетающее с уст, он произнес дрожащим голосом. Регуло был крепкий человек и к тому же ясно сознавал свою миссию и связанный с ней риск. Никто лучше его не знал, на что он идет. Но теперь он был перед лицом неотразимой действительности; наступил момент, которого он ждал уже три месяца.
— Тогда я через час приеду ее посмотреть, — сказал человек на другом конце провода.
— Хорошо, я вас жду, — ответил Регуло, стараясь совладать с собой.
Он
Из-за этого ребенка он едва не забыл о важных вещах. «Да, лимонки!» — вдруг сказал он себе и направился в уборную. Там он поднял половицу и достал большой черный портфель. Расстегнул молнию. В портфеле были три желтые гранаты, бумаги, его единственная смена белья и носки — все из нейлона. Он положил портфель на кровать, снял пальто и хотел было повязать галстук, висевший на спинке стула, но, поддавшись какому-то смутному импульсу, вместо этого достал из портфеля гранату и взвесил ее на руке, пристально глядя на это орудие смерти. От тяжелого желтого металлического яйца со скорлупой в квадратных насечках исходило ощущение надежности, быстро вернувшее Регуло Льямосасу полное самообладание. «Эти негодяи узнают, что такое мужчина», — подумал он. Потом положил гранату обратно в портфель, повязал галстук и надел пальто. Теперь, без всякого сомнения, он чувствовал себя лучше.
До приезда товарищей оставался почти целый час, но никто не мог знать, сколько оставалось до прибытия Национальной безопасности. Не доверяя своему слуху, Регуло снова приоткрыл створку жалюзи, потому что внизу вполне могли быть люди, уже подстерегающие его. Но на улице не видно было никого, кроме мальчика, который со счастливым видом неутомимо крутил педали. Щенок, по-видимому, устал; он сидел на тротуаре у виллы «Мерседес» и веселыми, влажными от нежности глазами смотрел на мальчика, высунув язык, подняв одно ухо и уронив другое. Регуло отошел от окна и направился в гостиную.
На вилле, где он находился, было только две спальни. Ее снимала бездетная супружеская чета; она была учительница, он — виноторговец. Они уходили рано и возвращались только в семь — в половине восьмого. Регуло мало разговаривал с ними, да они и не успели еще познакомиться поближе: его только два дня назад поселили на этой новой явке. Гостиная была обставлена громоздкой мебелью, на стенах висели семейные фотографии, на маленьком столике посреди комнаты красовалась ваза с бумажными цветами, а в углах — две фаянсовые группы, имитации фарфора. Гостиная, каких много. «Ауроре понравилась бы эта обстановка», — сказал про себя Регуло. И подумал: «Если мне придется защищаться, здесь все будет перебито». Он тут же опять вспомнил о жене. Если его убьют или ему удастся скрыться, Национальная безопасность нагрянет к ним в дом, схватит ее и, возможно даже, подвергнет пыткам, а Аурора не сможет ни слова сказать, потому что он не послал ей ни единой весточки о себе. «Она будет очень удивлена, если ей скажут, что я в Венесуэле», — сказал он себе и тотчас, сам не зная почему, вспомнил, что в доме маленького велосипедиста ждут доктора, которого позвали к его дедушке. «Эти доктора иногда заставляют себя ждать четыре-пять часов», — подумал он.
В эту минуту на улице действительно послышался шум автомобиля. Регуло оцепенел. У него было отчетливое ощущение: все, что кипело в нем только что, вдруг замерло. Он собрал все свои душевные силы, призвал все свое мужество. «Гранату, прежде всего взять гранату», — сказал он и в один миг оказался в спальне с гранатой в правой руке. Он опять осторожно приоткрыл жалюзи. К дому подъехал зеленый «бьюик». В нем было два человека — один за рулем, другой позади. Регуло сразу узнал того, что сидел сзади. Он положил гранату в портфель, застегнул его, выбежал в гостиную, оттуда на улицу, запер за собой дверь и вскочил в автомобиль.
— Как дела, товарищ? — сказал он.
Тот, что был за шофера, тронул машину, пожалуй, немножко поспешнее, чем подобало. Регуло обернулся. Других машин на улице не было. Негритянка выбежала за ребенком, а собака бросилась за ней.
— Схватили Муньоса и Гуарамато, — сказал тот, что сидел сзади.
— Муньоса и Гуарамато? — переспросил Регуло.
Плохо дело. Оба они видели его на нелегальном собрании три дня назад.
— Я думаю, лучше ехать через Колинас-де-Бельо-Монте, — сказал тот, что вел машину.
— Да, — отозвался второй.
У Регуло Льямосаса на этот счет не было своего мнения. Они ехали с ним и ради него, но он не мог сказать, какая дорога кажется ему более надежной. Вот уже три месяца он ни разу не мог сказать, что хочет отправиться в такое-то место; другие приезжали за ним и доставляли его куда нужно. Три месяца, с середины апреля до этого июльского дня, он жил в Каракасе, как призрак, выходя только ночью; три месяца он скрывался в сердце Каракаса, который уже не был его Каракасом, в городе, чье настоящее было зыбко, а будущее темно; три месяца он рисковал жизнью, встречаясь с товарищами на конспиративных собраниях, вполголоса обмениваясь с ними новостями, передавая указания, которые он получил в Коста-Рике. Он не мог видеть памятник Авиле [34] при дневном свете и не мог поесть в ресторанчике фасоли по-венесуэльски. Это было доступно миллионам венесуэльцев, но не ему. «Колинас-де-Бельо-Монте», — повторил он про себя и вдруг вспомнил, что две недели назад был в этом районе, в доме одного инженера, и из окна смотрел на гирлянды фонарей вдоль Восточной автострады и проспекта Миранды, убегавших к Петаре, на пустыри, освещенные огнями многоэтажных зданий, которые высились в стороне Сабана Гранде и Чакао, словно пламенеющие горы.
34
Авила, Хосе Сесилио (1786–1833) — венесуэльский священник, общественный деятель, оратор и публицист.
— Проезжай по улице Эдисона, а там держись поближе к холму, — сказал водителю тот, что сидел сзади.
— Как ты думаешь, Муньос и Гуарамато заговорят? — спросил Регуло.
— Нет, друг, из этих товарищей они ничего не вытянут. Но ты ведь знаешь, волк не насытится, пока всех овец не задерет. Тебе нужно смыться этой же ночью. Как бы там ни было, в Венесуэле тебе оставаться больше нельзя.
— Куда я еду?
— В Колумбию, друг. Рохаса Пинильи [35] там уже нет. Теперь путь свободен.
35
Рохас Пинилья — колумбийский генерал, командующий вооруженными силами страны, который в 1953 г. захватил власть и объявил себя президентом. В 1956 г. под ударами общенационального движения реакционная диктатура Пинильи пала.
В Колумбию… Рохас Пинилья пал два месяца назад… Чтобы попасть в Колумбию, надо, конечно, проехать через Валенсию. Не заскочить ли по пути к Ауроре? Нет, это было бы просто безумием. Если Национальная безопасность знает, что он в Венесуэле, за домом, где живет его семья, следят днем и ночью.
— Послушай, друг, отсюда до границы далеко, — сказал он.
— Это верно, но будь спокоен, все улажено. Представь себе, ты будешь солдатом, ефрейтором Хувеналем Гомесом, и тебя повезет лейтенант на своей собственной машине. Надо только переклеить твою фотокарточку на другое удостоверение, вот и все.