Современники Ломоносова И. К. Кирилов и В. Н. Татищев
Шрифт:
Но особенно много он работает над окончательным оформлением «Истории Российской» и предпринимает ряд попыток ее издать.
Увидеть изданным свой главный труд было мечтой старого ученого; его мучил страх, что рукописи его погибнут после смерти. Для помощи в этом деле он обращается к тогда еще только начинавшему свой орлиный взлет М. В. Ломоносову (очень немногие понимали тогда значение его деятельности для русской науки). В. Н. Татищев просит его написать для «Истории Российской» посвящение великому князю Петру Федоровичу (нечто вроде предисловия).
М. В. Ломоносов исполнил желание В. Н. Татищева и при этом дал высокую оценку «предизвещения о истории» (введение к работе В. Н. Татищева «История Российская»).
В ответном письме М. В. Ломоносов выразил свое уважение В. Н. Татищеву в
Здесь будет уместным заметить, что В. Н. Татищев был прямым предшественником М. В. Ломоносова во многих областях знания, в частности в области географии.
Хлопоты по печатанию кончились ничем. 15 июля (ст. ст.) 1750 года В. Н. Татищев умер. Все последние годы он находился под следствием и у дверей его дома постоянно дежурили солдаты сенатской роты. Только накануне дня смерти, согласно семейному преданию, к нему был прислан курьер с указом о том, что он полностью оправдан и награжден орденом Александра Невского. В. Н. Татищев вернул орден, сказав, что умирает.
В. Н. Татищев во многих отношениях был человеком своего времени и своего круга. Он имел не мало пороков, свойственных тому кругу людей, к которому принадлежал. Он был убежденным сторонником крепостного права, и у него нельзя встретить таких мыслей, как у его современника И. Т. Посошкова, что «крестьянам помещики не вековые владельцы».
Но В. Н. Татищев обладал, несомненно, рядом черт, резко выделявших его среди сановников того времени. Как администратор он был чрезвычайно трудолюбив и энергичен, и его руководство никак нельзя назвать «канцелярским». Он никогда не считался ни с состоянием дороги, ни с расстояниями и, несмотря на слабое здоровье, всюду бывал лично, так что жизнь его прошла почти в беспрерывных разъездах. Он отличался замечательной доступностью, «хоронился гордости», как пишет в своей «Духовной» сыну, дверь его приемной была открыта для всех. Главной же замечательной чертой, высоко ставящей его не только над чиновничеством того времени, но и над последующими поколениями чиновников, — это его стремление основывать свою административную деятельность на детальном изучении природы, населения и хозяйства вверенной ему области. Здесь он незаметно переходил от практики к научной деятельности.
У него была живая душа полевого исследователя. Во время своих разъездов он непрерывно наблюдал, описывал, зарисовывал, беседовал с людьми разных национальностей и положений, собирал коллекции ботанические, минералогические и т. п. Эта была его глубокая потребность. Вот один из примеров: в период 1727–1733 годов он живет в Москве; в 1732 году на несколько дней ему удается вырваться в деревню. Что же он там делает? Оказывается, организует деревенских ребятишек на поиски разных «достопримечательностей» в природе, «нынче быв я в Дмитриевской моей деревне, и по известной вам речке Рохтале, посылая ребят малых, собрал каменья фигурных не малое число, между которыми суть весьма удивления достойные, а именно: раковина большая с ребрами, каковых здесь нигде не видал; корну аммонис, на котором со стороны лист дерева со всеми жилками изображен круглых колесцами со скважнями разных великостей более 100; губы березовые, окаменелые, довольно фигуру сохранивших, и другие тому подобные, которые, ежели потребно, могу прислать при случае во Академию» [55] .
55
Материалы для истории Академии наук, т. II, стр. 133, 1886 г.
Это стремление — не только самому изучать, но и организовывать обследования через других, весьма характерно для В. Н. Татищева, и он широко использовал свои организаторские таланты в этом направлении; он, между прочим, стремился всячески материально поощрять тех лиц, которые могли принести пользу в этом отношении. Страсть его к познанию России, сознание необходимости этого для успехов Родины были столь велики, что он не жалел часто и своих собственных средств.
Интересный случай произошел с геодезистом Василием Шишковым, которого В. Н. Татищев посылал в Томск и Красноярск «для описи тамошних мест и положения на карту, а паче чтоб старался о древностях находящих и подземностях обстоятельно уведать, описать и, где можно, сознаменоватъ» [56] .
56
Промемория от т. с. Татищева в Академию наук. Материалы для истории Академии наук, т. III, стр. 508.
В. Шишков выполнил задание хорошо — «ревностно описывал и куриозным местам учинил чертежи». В. Н. Татищев просил Академию наук наградить его [57] и пока что выдал ему 50 рублей из своих средств. Академия (президент Корф) отвечала: «оныя деньги ныне пятьдесят рублев на сщет принять; токмо к нему (т. е. В. Н. Татищеву) писать, что Академия на такие чрезвычайные расходы суммы не имеет». Тогда В. Н. Татищев ответил, что награждение Шишкову он принимает за свой счет, «…и если впредь так чрезвычайные курьезные вещи, кем найдены и объявлены будут, то хотя и Академия наук награждения дать не изволит, но я, не жалея своих денег, буду давать и в Академию оныя сообщать» [58] .
57
Татищев очень много хлопотал о наградах и о повышении оплаты своим подчиненным, особенно геодезистам.
58
Материалы для истории Академии наук, т. III, стр. 776.
Из этого видно, что В. Н. Татищев лучше понимал ценность и необходимость изучения страны, чем некоторые руководители Академии наук того времени.
В. Н. Татищев обладал качествами и кабинетного ученого. Он терпеливо сверял старинные летописи, штудировал массу книг, имел большой интерес к теоретическим построениям.
Наконец, отметим его огромную просветительную деятельность: он всюду создавал школы и стремился наладить правильную постановку преподавания в них. Он так же, как И. К. Кирилов много внимания уделял переводам и редактированию книг, нужных, по его мнению, для поднятия образования в России. Вел обширную переписку с Академией наук, написал для нее множество отзывов и рецензий на присылаемые ему рукописи, книги, инструкции и т. п.
Научная и просветительная деятельность В. Н. Татищева приносила ему только неприятности и расходы. В высших кругах его ненавидели. Когда он отправлялся в первый раз на Урал, враги напутствовали его: «он много руды накопает, да и самого закопают»; В. Н. Татищев был заклеймен в те времена ужасной кличкой «афеиста», т. е. атеиста. По этим причинам труды В. Н. Татищева не могли появиться в печати, и это составляло одну из главнейших трагедий его жизни. Насколько он сам презирал эти высшие придворные круги, видно из его характеристики двора Прасковии Федоровны, который по его мнению, «от набожности был госпиталь на уродов, юродов, ханжей и шалунов [т. е. шутов]».
Таким образом, только глубокий патриотизм, сознание необходимости научных исследований для родной страны и природная любознательность заставляли В. Н. Татищева заниматься научной деятельностью.
Работы В. Н. Татищева, к сожалению, не опубликованы полностью до сих пор. Это особенно относится к его географическим работам, многие к тому же еще не разысканы и, может быть, погибли совсем.
В дальнейшем мы остановимся более подробно на его географической деятельности. Но и географическая деятельность В. Н. Татищева была столь разнообразна и обширна, что в настоящей краткой статье мы не сможем коснуться всех ее сторон. Так мы не касаемся совсем его топонимических изысканий, а из его «практической географии» даем только очерк строительства Екатеринбурга.