Современный русский детектив. Том 5
Шрифт:
— Вы не сделаете этого, — спокойно проговорил незнакомец и тоже встал. — У вас не хватит на это смелости. Смотрите, я кладу на стол свой пистолет, и ухожу. Вы ж не посмеете выстрелить мне в спину.
И он не спеша направился к выходу. Шатров растерянно смотрел на лежавший перед ним пистолет. Выскочили из-за стола милиционеры, но Георгий жестом остановил их.
У порога незнакомец обернулся и торжествующе произнес:
— О’ревуар, милейший!
Когда они выбежали на улицу, его уже нигде не было.
На вопросы милиционеров, что произошло и почему он отпустил этого подозрительного типа, Шатров не ответил. Георгий
Глава вторая
Парфен Трегубов во время гражданской войны служил в разведке. Под Перекопом был тяжело ранен и около года валялся в госпиталях. Вернулся на родной Урал с костылем. И тут повстречал друга детства Ивана Боровкова. Прямо на улице обнялись и расцеловались.
— Ну и чем же ты думаешь заняться? — спросил Боровков Парфена, когда их воспоминания иссякли.
— Пойду, как прежде, на мельницу работать.
— Слушай, Парфен, — прервал его друг, — жми в милицию. У меня людей не хватает.
— Да как же вот с этим быть? — похлопал Трегубов по раненой ноге.
— Мне твоя нога сейчас ни к чему, мне твой опыт, твоя голова нужны, Парфен. Айда в уездный комитет.
Так Парфен Трегубов оказался в милиции. Работа была ему здесь по душе. Он продолжал жить той беспокойной тревожной жизнью, к какой привык на войне. Тут тоже был фронт, незримый, но с ожесточенными сражениями, жертвами, удалью. А смелости и находчивости Парфену было не занимать. Однако Боровков всячески сдерживал своего друга, посылал его на опасные операции только в самом крайнем случае.
— Ты, как стратег, должен быть всегда в гуще событий, но целым и невредимым, — говорил он Трегубову. — Пусть помоложе бросаются в огонь. У них и реакция лучше, и сноровки больше…
Рассказ Шатрова взволновал Боровкова и Трегубова. Детина, подсевший к его столу в Кучумовке, мог быть самим Волкодавом. За этим прозвищем в 1921 году скрывался матерый уголовник Луковин.
— Неужели сукин сын сбежал из тюрьмы? — взволнованно говорил, вышагивая по тесному кабинету, Боровков. — Надо будет немедленно послать в Красноярск запрос. Следует также оповестить все наши посты и известить о возможном появлении бандитов соседние уезды. А ты, Парфен, вместе с Шатровым продолжай вести следствие по делу Савичева. Эта нитка ведет к разгадке кучумовского происшествия.
— Я что-то сомневаюсь, что это мог быть Волкодав, — заметил Трегубов, скручивая козью ногу. — Тот старше…
— А ведь верно, — хлопнул себя по лбу Боровков. — Мне помнится, что Луковину было за тридцать, когда его судили.
— Вот что, Георгий, — задумчиво проговорил Трегубов, — надо снова перетряхнуть дом Савичева. Это — первое. Второе: разузнай получше, кто такой Савичев и как он попал сюда. И соседей прощупай хорошенько.
— А с Кучумовкой как быть? — спросил Шатров.
— Направим туда товарища, которого ни в городе, ни в деревнях не знают.
— Это кто ж такой?
— Не спеши, узнаешь, — рассмеялся Трегубов.
На этот раз дом Савичева обследовали с особой тщательностью. Потратили три дня, однако никаких следов ограбления, кроме увода коней, снова не обнаружили. Грабители даже не заглянули за иконы. Там у Егора Савичева лежали завернутые в тряпку царские золотые монеты и советские червонцы на сумму более трехсот рублей в пересчете
«А может, на самом деле была месть? — размышлял Шатров, столбиком складывая заактированные монеты. — Но это же глупость: мстить пожилому человеку за якобы уведенную чужую жену?»
— Товарищ Шатров, взгляните-ка сюда.
Молодой сотрудник показал рукой в угол. Здесь часть стены была разобрана, за ней открывался довольно широкий лаз. Оттуда на Георгия пахнуло гнилью.
— Что там? — спросил Шатров.
— Яма. Понимаете, все было завалено старой рухлядью. Когда я отгреб ее в сторону, смотрю, вроде кто стенку уже снимал. Потрогал плахи — шатаются. Вынул одну из пазов — темно, ничего не видно. Потом догадался: попал в проем между сараем и баней. Сверху кровля у них сходится. Пощупал руками землю. — вроде свежая. Значит рылись недавно. Стал продвигаться вперед и чуть головой не угодил в эту яму.
— Спускались?
— Да, там сундук стоит, но пустой.
— Давайте его сюда.
— Сейчас. Эй, Фабриченко, помоги! — крикнул молодой милиционер товарищу.
Вдвоем они с трудом подняли через лаз большой, кованный железом сундук. Раньше в таких сундуках зажиточные люди держали ценные вещи. И закрывались они замками с секретом. Когда Шатров потрогал щеколду, замок вдруг заиграл веселую мелодию.
— Ишь ты, — усмехнулся молодой милиционер. — «Барыню» наяривает.
Внутренние стенки сундука были обклеены фривольными картинками. На них явственно виделись свежие царапины.
— Чем-то острым резанули, — сказал Фабриченко, указывая на глубокую борозду у самого верха одной из стенок. — Вроде углом металлической коробки задето.
— А, может, шкатулка с золотом находилась здесь, — вмешался молодой милиционер. — Как думаете, товарищ Шатров?
— Возможно, Петя, — с улыбкой ответил ему Георгий.
О находке Шатров немедленно сообщил Трегубову. Прибыв на место, тот скептически поджал губы.
— Тут, брат, еще думать надо: то ли было золотишко у Егора Савичева, то ли нет. Может, обычное бабье барахлишко лежало — и все. Откуда известно, что Савичеву похитили, а не удрала она заранее со своими манатками?
— Так ее Левинсоны за день до происшествия видели, — возразил Шатров.
— Э, сейчас все наскажут… Ты мне биографию Егора Савичева представь. А поиски в доме прекратить.
Шатров недоуменно посмотрел на него.
— Пока прекратить, — сказал Парфен. И многозначительно добавил: — Но засаду не снимать.
Глава третья
Егор Савичев появился на Зеленой улице незаметно. Приехал в начале 1922 года, на простой телеге с молодой женой, выгрузил два сундука и корзину и смело открыл замок на доме, который пустовал больше двух лет. Через некоторое время в доме появилась мебель, туда стали заезжать крестьяне. К новому домохозяину привыкли и перестали интересоваться им. Да и Егор не особенно распространялся о себе. Слышали люди, что будто бы он с уфимской стороны, где занимался извозом.