Совсем как живая

Михайлова Евгения

– Думаю, просто держит. И молчит. Это дороже, чем торговать.

– Это – да. Интересно, он меня помнит?

– Тебя все помнят.

– Тоже верно. Своими ушами слышал, как Николаев спрашивал: «Где этот болтун и раздолбай Кузнецов?»

– Ну, видишь, – рассмеялся Игорь. – Такое не забывается. Мне пора. Хорошо посидели. Звони.

Из пивной они пошли в разные стороны. По дороге к метро Коля позвонил по телефону, который дал ему бывший коллега Степан, редактор «Богемы».

– Мне нужен Сергей Кольцов, частный детектив.

– Он вас слушает.

– Здравствуйте. Вам должен был позвонить Степан Кривицкий насчет меня. Моя фамилия

Кузнецов.

– Он звонил. Можете приехать.

– Когда?

– Хоть сейчас.

Офисом частного детектива оказалось маленькое помещение в странном здании без вывесок, похожем на жилой дом без занавесок на окнах. Коля открыл дверь, ему навстречу поднялся белокурый и голубоглазый парень в джинсах, с искренним взглядом и приветливой улыбкой голливудского актера, которому платят миллион долларов за удачное выражение лица. Коля сразу сделал вывод, что доверять такому радостному тюфяку, как Степа из журнала «Богема», можно только от большой безысходности. Этот частный детектив, наверное, поставляет ему сведения, какого цвета трусы были на поп-диве Крыс-крыс в момент встречи с олигархом Обожратовым.

Кольцов пригласил его сесть, уставился в ожидании. Коля задумчиво молчал.

– Чем могу быть вам полезен? – спросил Кольцов, которому, похоже, Колина заторможенность показалась чрезмерной.

– Вот об этом я сейчас и думаю. Не знаю, каковы ваши возможности, насколько будет защищена моя информация, с какого момента ваша полезность станет платной…

– В любом случае вы верите или не верите мне на слово. Ваша информация – моя профессиональная тайна, плата начинается с факта полезности. Детали обговариваются. Мы оба в любой момент можем расторгнуть договор. В криминале я не участвую.

– То есть вам кажется, что я похож на преступника?

– Мне пока вообще ничего не кажется. Я просто предупреждаю.

– Понял. А если, к примеру, я покажу вам фото девушки и попрошу найти очень похожую, но уже убитую?

– Вопрос интересный. Даже не ожидал. Это трижды криминал. Недонесение о готовящемся преступлении, подлог, укрывательство другого убийства.

– Спасибо. Я понял. Прошу прощения за то, что отнял у вас время.

Коля встал, они с Сергеем обменялись лучезарными взглядами и обаятельными улыбками, Кузнецов пошел к выходу, Кольцов вдруг его остановил:

– Подождите. А если поставить вопрос иначе: девушка, чье фото вы хотели мне показать, уже заказана? Есть обстоятельства, мешающие обращению в правоохранительные органы? Вам угрожает опасность?

– Да. Есть. Да. – Коля посмотрел на Кольцова с удивлением. Он не предполагал, что есть люди, способные выразить мысль яснее, чем он сам.

– Садитесь, – предложил Сергей, – я слушаю. В конце разговора могу отказаться в этом участвовать.

Рассказ оказался очень коротким и понятным, как дважды два равно двум трупам. Той женщины и этого клиента.

– Я согласен попытаться, – сказал Сергей. – Другого выхода, пожалуй, у вас нет. Здесь явно есть еще один уровень, о котором мы можем только догадываться, он раздавит вас везде. И ее тоже. Сразу скажу: точной копии жертвы мы не найдем. Поэтому нужны особые приметы. Родинки, шрамы… Это может появиться и после смерти.

Глава 9

Ольга Волкова, заведующая отделом инноваций одного чудом выживающего НИИ, ехала утром на работу в своем скромном «Опеле» и улыбалась. Она любила лето, ее гладкую смуглую кожу ласкали солнечные лучи,

она надела сегодня новую белоснежную блузку с глубоким вырезом и белую джинсовую узкую юбку. Ольга считала себя оптимисткой, не находила в себе комплексов и предрассудков. Ей сорок пять, у нее не идеальная фигура – широкие бедра и талия, слишком полные ноги и почти плоская грудь. Но это всего лишь несоответствие определенным стереотипам, считала Ольга. Она смело носила короткие обтягивающие юбки и блузки-кофты с декольте. Оле было хорошо, она сегодня очень нравилась себе и сама с собой лукавила: притворялась, что ее просто радует летний день, а не спрятанный подальше секрет, который она откроет, как футляр с новым украшением, потом, ночью, когда не останется других дел и мыслей. Она припарковалась у здания института, легко взбежала по ступенькам на свой третий этаж, быстро шла, улыбаясь, по коридору и одобрительно кивала слишком нарядным сотрудницам – коллектив у них был практически однополый. Оля очень доброжелательно относилась к своим более молодым и совсем юным подчиненным, но сегодня у нее были основания насмешливо оценивать тот факт, что они столь синхронно расфуфырились и разукрасились.

Она вошла в свой кабинет и перед тем, как приступить к работе, откинулась на спинку кресла, глубоко, удовлетворенно вздохнула. И опять немного схитрила сама с собой: будто дело лишь в том, что наконец у нее появилась возможность приступить к давно продуманной программе, на которую столько лет не давали финансирования. Теперь оно будет. Она проработала час плодотворно, с удовольствием, когда позвонил новый шеф.

– Доброе утро, Алексей Владимирович, – мелодично проговорила Оля. – Да, конечно, все на местах, все хорошо. А как у вас?

– У меня тоже неплохо, – ответил приятный мужской баритон с ненавязчивыми, вкрадчивыми интонациями женолюба. Не бабника – ни в коем случае, а именно тонкого ценителя и знатока женщин, который при любом контакте даст понять: мы – разные. Мы – полюса, которым суждено только стремиться друг к другу.

– Дают нам деньги?

– Конечно. Куда ж они денутся. Я буду через несколько часов, расскажу подробнее.

Оля положила трубку, посидела бездумно, потом достала из ящика стола зеркало, посмотрела, улыбаясь. Состроила себе гримаску: «Ну, прям человек, который смеется, честное слово. Что за дела». Дверь приоткрылась, и вошла Зина, младший научный сотрудник.

– Можно? Или ты занята?

– Занята и можно. Садись. Предлагаю кофе попить. Я как раз собиралась.

– Ой, пожалуйста, я сегодня с утра не успела – проспала.

Оля включила кофеварку, расставила чашки, сахарницу на журнальном столике у дивана, они одновременно с наслаждением вдохнули аромат, как законченные кофеманки, дуэтом сказали «ах!» и рассмеялись.

– Ну, что скажешь? – нетерпеливо спросила Зина.

– Если ты о финансировании, то все в порядке. Алексей Владимирович только что мне звонил.

– Здорово! Но я не про это. Что творится, ты замечаешь? Все будто немножко помешались. У меня в глазах рябит от нарядов и макияжа.

– Я считаю, все идет по хорошо продуманному плану.

– Что ты имеешь в виду?

– Новый директор приходит в женский коллектив никому вроде бы не нужного института. Видит, что настроение на нуле, надежд нет, желания думать, работать – тем более. Он начинает налаживать дело, как настоящий профессионал, но при этом понимает, что женщинам прежде всего требуется внимание. И он его оказывает, правда?