Совсем не по Шекспиру, или Институт Сверхъестественного
Шрифт:
— Да вот думаю, хватит ли стипендии на приобретение… камзола, — вовремя исправилась я, и девушка закивала.
— Конечно, хватит! Не обязательно же брать дорогой, — пожала плечами подруга, и я поняла, что у меня совершенно другие представления о ценах.
Осталось теперь найти на Луне бутики, непривычные для меня, но необходимые для моего нынешнего финансового положения. Столько дел, столько дел!
Следующей по расписанию была лекция у Симонова — младшего. На неё все студенты шли с охотой, не прогуливая. Даже не пугало то, что он читает каждую мысль. Чужие секреты он хранил
— Привет, шутники, — поздоровался он, усмехнувшись и уперевшись кулаками в стол, — довели миссис Стокс, да? Ладно, записывайте тему лекции. Кромолов, останешься потом.
Я изумленно вскинула голову, но поток удивления не выказал. Преподаватель кивнул мне и начал повествование, а я аккуратно водила стилусом по поверхности планшета.
— Вы что-то хотели от меня, Всеслав Александрович? — подошла я к Симонову, когда пара была окончена и студенты покидали аудиторию.
— Да, — прошептал мужчина, чуть наклонившись ко мне, — мне нужно, чтобы ты подыграл мне.
— Каким образом? — недоумевала я, и разговор замедлился, пока все студенты не покинули аудиторию.
Преподаватель решил не закрывать дверь, так как лекция была последняя и зайти все равно никто не мог, поэтому тут же начал выкладывать суть проблемы.
— Понимаешь, наши с Эмилит взаимоотношения полны трудностей. Я знаю, что она любит меня, но ей мешают собственные предрассудки, которые она аргументирует тем, что у неё есть жених. Да, Юрька, у неё есть жених. Но на её планете неволить её не станут, а я, вообще, Эмилит никакому жениху не отдам. Но есть еще одна проблема, именно в ней самой. Она боится отношений со мной, так как я умею читать мысли. Понимаю, в семейной жизни это будет непросто, но я её люблю уже очень давно, как и она меня. У нас всякое бывало, мы пытались строить отношения, но она неизбежно от меня отдалялась, — преподаватель рассказывал быстро и сухо, словно раскладывал все по полочкам. — Но я всегда верно следовал за ней, читая её мысли. Она очень чиста. Она откровенна. Это невероятное сочетание женственности и мужества! Но, понимаешь, она меня боится и думает, что сможет разлюбить. Мне нужно доказать ей, что без меня она не сможет, что она никому не отдаст меня.
— Отличный план, а причем тут я?
— Ты должна заставить её ревновать ко мне.
— Всеслав Александрович, вы головой стукнулись?! — немного забылась я, и тут же решила сбавить обороты, — простите, то есть я хотела сказать, что я же для общественности парень.
— А для неё — девушка. И тем будет достовернее то, что я мог тобой увлечься, понимаешь? Общие секреты объединяют.
В его словах есть правильность. Тем более он сохранил мой секрет, пусть и по своим каким-то странным причинам, но сделал это. Так имею ли я сейчас право отказать ему в просьбе?
— Я согласна. Но как мы провернем это, не раскрывая моё инкогнито?
— Дай-ка подумать, — ухмыльнулся Симонов, наклонившись близко над столом, из-за чего его лицо оказалось непозволительно близко рядом с моим, — ты же преуспел в аэробординге?
— Слав, я к тебе… — Романов, влетевший в кабинет не вовремя, застыл на пороге.
Я отшатнулась
— Кажется, я не вовремя.
— Ты прав, — кивнул Симонов, и Рома, сжав руки в кулаки, вылетел из аудитории. — Интересно… Это мой любимый Романов же твой жених?
Мои щеки вспыхнули, и я повернулась к донельзя довольному преподавателю. Кажется, настоящие события начинают забавлять его все больше.
— Да, он мой друг с детства и по совместительству жених, а еще сосед по боксу, — пожаловалась я, и мужчина рассмеялся, звонко и озорно.
— Да ты влюблена! — воскликнул он, и тут же прочитал мои мысли, — и он тебя любит. Тогда чего не вместе?
— Я узнала о его чувствах недавно, будучи парнем, — вздохнула я, абсурдность ситуации выводила из равновесия.
Преподаватель вновь рассмеялся. Весельчак, блин. А мне что теперь делать? Как выпутываться из сложившейся ситуации?
— Хочешь совет? — я кивнула. — Расскажи все Роме первому, и уже потом раскройся перед всеми. Из-за твоей редкой способности прийти второй раз не получится… Хотя можно попробовать со следующего года. Но так ты потеряешь год обучения, и будешь проходить программу заново. Но подозрения у всех останутся.
— Но если я раскроюсь, то обо мне, Джоне и Роме поползут слухи, и тогда я, точно, не смогу выжить в студенческом обществе. Не говоря уже о реакции администрации.
— Что верно, то верно, — развел руками преподаватель, и я вздохнула. — Сама эту кашу заварила. Объяснились бы по — человечески, а ты сразу рубишь с плеча.
— С того времени много воды утекло, и я уже поняла свою скоропалительную ошибку, — серьезно ответила я, — с тех пор я сильно изменилась. Кажется, что начало года было недостижимо далеко, как в прошлом столетии. Изменилась не только я, но и мои взгляды. Я, действительно, повзрослела.
— Рад это слышать, — улыбнулся преподаватель, — но даже если ты повзрослела, не теряй искорку озорства, присущую твоему возрасту. А, вообще, я думаю, что у вас с Ромой будет замечательное совместное будущее, даже не сомневайся в этом.
— Спасибо за добрые слова, — смутилась я, улыбнувшись.
Мне тоже в последние слова Симонова хотелось верить. Только осталось размотать клубок лжи, связанный с моей половой принадлежностью. И как я буду извиняться перед Джоном и Ромой? Ума не приложу.
— Ты лучше меня не благодари, а помоги. Или уже забыла о моей просьбе? Не говори, я уже знаю, что ты успела забыть. Кстати, ваши с Романовым мысли довольно забавны относительно друг друга.
Я непонимающе воззрилась на преподавателя, который ответил лишь загадочной улыбкой. На этом мы и распрощались, решив обсудить детали плана, когда Симонов его придумает. Пока у него были только догадки.
Поговорить с Александром Николаевичем возможность мне не выпала, так как всю нашу группу забрали на отработку в библиотеку. Она занимала с тридцать первого по тридцать шестой этажи второго корпуса и состояла из двух отделений: печатные книги и накопители информации, защищенные от копирования.