Союз можно было сохранить

Горбачев-Фонд подготовил второе издание книги “Союз можно было сохранить”.

Зачем? С какой целью?

Прошло 15 лет с момента объявления СССР “несуществующим”. Никто из трех деятелей – Ельцин, Кравчук, Шушкевич, как и те, кто их подталкивал к попранию волеизъявления народа, ясно выраженного на референдуме 17 марта 1991 года, не понес никакой ответственности –

Более того, в официальных, научных (вернее, политологических) и журналистских кругах полно сочинений и даже теорий, оправдывающих Беловежский сговор.

К тому, что Советского Союза нет, привыкли. Призывы “вернуть” его вызывают снисходительную усмешку, тем более что слышим их от пожилых людей или от ангажированных и не очень умных идеологов невозвратимо канувшей эпохи. Однако боль от утраты великой страны, так же, как память об Отечественной войне в защиту именно этой страны, не исчезли. И это не должно потеряться в историческом сознании нации, если она остается в мировой истории.

Здесь одна из причин, почему документы, связанные с распадом СССР, будут всегда нужны и должны быть доступны всем, кто серьезно относится к своей жизни и кому не безразличны вековечные вопросы: “Кто мы? Откуда мы? Почему мы такие? И что с нами может произойти, если мы и впредь позволим решать судьбу страны без нас и за нас?”.

Наивно было бы рассчитывать, что Ельцину и Ко когда-нибудь и кем-нибудь “воздастся”. И не с затаенной мыслью об этом мы переиздаем документы вышедшего более 10 лет назад сборника, который, кстати сказать, – в той обстановке антигорбачевской травли – “был сделан незамеченным”.

Другая причина, побудившая к переизданию, – в том, что время поразительно подтвердило и оправданность драматической борьбы за спасение Союза, и предупреждения, предсказания относительно последствий его развала.

Серьезные опросы показывают, что оценки случившегося 15 лет назад у значительной части населения заметно изменились. Более того, на уровне Президента России публично выражено сожаление о развале Союза, он назван глобальной катастрофой. Вместе с тем заметна “реанимация” многих обычаев и норм общественной жизни советского времени, символов и традиций, даже возникших до 1917 года.

Так что документы того времени могут стать вновь востребованными.

Третье обстоятельство таково: за прошедшее время проделана большая работа по осмыслению политики последних лет существования СССР. Это запечатлено в исследованиях, в интервью и мемуарах активных деятелей того периода, в документах, 10 лет назад недоступных.

В намерении переиздать сборник не стоит искать того, чего там не было и в помине: сожаления о том, что бывшие союзные республики стали самостоятельными, суверенными государствами.

Для публикаторов сборника речь шла не о том, чтобы попытаться доказать необходимость сохранения Советского Союза таким, каким он был, лишь подкрасив и поштукатурив его. Союз нуждался в коренном реформировании. Но чтобы при этом сохранял, переварив в котле современности, все ценное, что за 70 лет создано было новой, уникальной цивилизацией, – трагической, жестокой, временем антигуманной… Она оказала огромное, подчас решающее воздействие на содержание и смысл всего ХХ века. Дала немало творческих открытий и полезных импульсов. Никогда не поздно использовать такое наследие – но не вопреки и не за счет независимости и суверенности новых государств, – а вместе с ними, свободными от имперского подчинения, на благо им самим и былой “метрополии” – России.

Объективная необходимость реформирования советского многонационального государства возникла задолго до начала перестройки – в результате экономического и социального развития республик, ускорившего формирование наций, консолидацию национального самосознания. Советская система, при всех ее недостатках и пороках, создала условия для подъема национальной культуры, возникновения значительного слоя национальной интеллигенции. В недрах единой партии выросли национальные политические кадры. Вместе с интеллигенцией они составили значительный влиятельный слой в своих республиках, и их все больше стесняли жесткие рамки сверхцентрализованной государственной системы, которая выхолостила федерализм, превратила в фикцию. Выступления на местах в пользу большей самостоятельности клеймились как национализм и подавлялись, что сеяло семена недоверия и неприязни в межнациональных отношениях. Унитарная форма общесоюзного государства стала тормозом для дальнейшего развития народов. В ходе перестройки, с расширением гласности все эти проблемы выплеснулись наружу.

Знакомясь с материалами книги, читатель увидит слабости в позициях тогдашнего руководства страны, его просчеты. Это связано с идеологической заторможенностью политической мысли, с догматизированными представлениями о сути национальных процессов в ХХ веке, особенно же – с иллюзиями, переросшими в самообман: господствовало убеждение, что национальный вопрос, унаследованный от времен царизма, в принципе решен, а достижения интернационалистской политики таковы, что объективная почва для серьезных межнациональных противоречий исчезла.

Отсюда – отставание от хода событий, запаздывание с принятием решений. Из записей, которые воспроизводят дискуссии в высшем руководстве – в Политбюро, можно увидеть различные точки зрения. Были споры – не только по частным вопросам, но и по общей концепции национально-государственного строительства. На некоторые вопросы не успевали найти нужные ответы. Приходилось возвращаться к ним, когда события высвечивали их в неожиданном ракурсе и значении.

Словом, составители стремились дать документальную панораму национальной политики как неотъемлемой части перестройки всего общества. Материалы книги показывают, как ход перестройки влиял на решение национальных проблем и как они, в свою очередь, способствовали углублению замысла перестройки, его конкретному наполнению.

В книге собрано максимальное количество документов и свидетельств об огромной работе, которая велась в ходе перестройки по демократическому преобразованию Союза ССР, а потом – по спасению единства страны. Видно, какое постоянное внимание уделялось национальным проблемам, какой интеллектуальный потенциал был задействован, чтобы в них разобраться по-новому, сколько идей и предложений было проработано, как бережливо и ответственно подходило руководство в те годы к столь деликатным и сложнейшим проблемам, как непримиримо критически оно оценивало национальную политику при Сталине и после него и как самокритично пересматривало свои собственные взгляды и позиции.