Союз одиночек
Шрифт:
Вот теперь можно проявить смелость – из публики стали раздаваться голоса, быстро наливаясь силой и злостью. Но я опередил всех, подступив к оставшемуся без прикрытия говоруну.
– Скажи, – спросил, прихватив толстяка за грудки, – ну кто ты такой? Чего сторожить тебя, эдакую кучу?
Преданно улыбаясь, он хлопал распахнутыми глазками, похоже, готовый отвечать, как на духу, – уж лучше мне, чем тому неистовому. Но еще хуже – намного! – остаться наедине с раздраженной толпой. Вот этого не желаю даже своим врагам.
– Хочешь прокатиться? – повернулся я к своему нечаянному партнеру. – Хозяин приглашает.
– А то! – ответил он, нехотя оставляя свою несостоявшуюся жертву.
Хватка – как у бультерьера. Пес-убийца.
– Вот вы, парни, гуляйте, – велел я сторожевикам. – Толку от вас!.. Суеты, правда, много.
Из всей команды оставил в лимузине шофера – чтобы самому не отвлекаться на вождение. Следом за агитатором забрался в салон, подождал, пока напротив усядется мой напарник. Только теперь я смог разглядеть возмутителя спокойствия, вдруг опознав в нем знакомого.
– Надо же, какая внезапность! – сказал, усмехаясь. – Уж вам, барон, не пристало посещать такие сборища.
Фамилию, конечно, поминать не стал – не для сторонних ушей.
– Барон, – проворчал тот. – Бросьте, почтеннейший!.. Кого нынче волнуют титулы? Имею в виду настоящих людей.
– Но вы недурно маскируетесь – я с трудом узнал.
Действительно, его лицо умело меняться с волшебной легкостью, причем без всякого грима. Вот одежду пришлось сменить… впрочем, как и мне.
– И не узнали бы, когда бы эти идиоты не вздумали отделять агнцев от…
– …волков? – подсказал я.
– Ну, волк все же стайный зверь! А до тигра я не дотягиваю.
Что, еще один медведь? Из породы не очень крупных, зато проворных.
– Значит, и вы – одиночка. Случайно, не верите в судьбу? Занятно иной раз пересекаются пути.
– Кто говорил: «случайность – непознанная закономерность»? – Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить. – Или я сам это придумал?
– Барон… э-э…
– Зовите меня Гарри, – быстро предложил драчун.
– Что будем делать, Гарри, с нашим поросёнком?
– Это не поросенок, – молвил он ласково. – Это откормленный кабан, вполне созревший идти под нож. Конечно, визгу будет!..
Пленник негодующе хрюкнул, но этим и ограничил свое участие в разговоре.
– А стоит ли пачкаться?
– Вы не любите свиней? – Барон хохотнул. – Да вы просто готовить их не умеете!
Видно, он уже принялся за обработку клиента – от такой веселости могло бросить в дрожь.
– Я не люблю визга.
– Ну-у, визжать-то он и без того горазд. Главная составляющая его выступлений, причем самая заразительная. Но кто же его на это дело подвинул?
– Дарыгов, конечно.
– А того кто?
– Думаете, не личная инициатива?
– Во всяком случае, не только. Тоже ведь способ направлять толпу, если не хватает легальных рычагов.
– Или натравлять? – уточнил я.
Гарри бросил на меня быстрый взгляд.
– Натравлять тоже, – подтвердил он. – «Народный гнев» – страшная штука. И если под общее жлобство подвести моральное обоснование…
– По-вашему, этим и занимается наш трибун?
Теперь он посмотрел на толстяка, пытавшегося поглубже втиснуться в угол и пыхтеть не так громко.
– А почему не дать ему высказаться самому? – сказал Гарри. – Пока не срезали язык на деликатес. Если хорошенько пропитать пряностями и подать с хреном да под майонезом… Вах!
Его лицо сделалось зловещим. Барон и впрямь умел производить впечатление на пленников – не исключено, даже накопил в этом немалый опыт.
– Вы, верно, недавно в городе? – спросил я.
– А это при чем?
– При том, что здесь не годятся методы, опробованные в иных местах. Даже пытки не помогают.
– Что, такие смелые?
– Такие преданные. Слыхали про клятву верности?
– И что?
– А то, что здесь это не только слова. Нарушивший клятву гибнет надежней, чем от приговора. Что-то вроде мины, заложенной в подсознание.
– Вы уверены в этом?
Очень ловко Гарри извлек из-под одежды ножик – видимо, из старинных, с узким кривым лезвием, – и приставил к горлу нашиста. Вытаращив глаза, тот гулко сглотнул, но больше не издал ни звука. Выходит, моя догадка верна: на нем заклятие.
– И вправду крокодил, – весело изумился барон. – Зомбированный, надо же!.. Кто же тебя кастрировал, милый?
– Главное, название подобрать, – заметил я. – И сразу все делается ясным.
– Что, разве тут не внушение?
– Можно и так сформулировать.
Гарри пристально поглядел на меня, но дальше допытываться не стал.
– А если сыграть с ним в русскую рулетку? – предложил он. – То есть играть, конечно, будет боров. У меня и револьвер припасен.
– Как раз для таких случаев, да?
– Питаю слабость к старине, – пояснил Гарри. – И детство еще играет. Помните «Великолепную семерку»? Классика!
– Или впадаете в него? – брякнул я. – Хотя рано вроде.
Не самая удачная шутка, но, кажись, угодил но больному: на лице барона мелькнула тень. Несмотря на отменную координацию и литые мускулы, он наверняка старше, чем кажется. Точнее, Гарри-то выглядит на свои года – это остальные сдаются слишком рано.
– Какой смысл брать языка, если нельзя его разговорить? – спросил он. – Сударь, вы дискредитируете идею!
– Возможно, есть способ. Во всяком случае, стоит попробовать.
Хлопнув водилу по плечу, я велел ему тормозить, а затем проваливать на все четыре. Сел за руль сам и, недолго попетляв, пригнал лимузин к своей машине. Затолкав вяло протестующего пленника в багажник «болида», повернулся к барону: