Создатель кошмаров

Пехов Алексей Юрьевич

— Насколько мне известно, — отозвалась Электра, — таких случаев практически не бывает. К сожалению, центр сновидений не может заниматься выявлением и воспитанием юных дэймосов. Из мастеров снов их способны распознавать только охотники. А тех слишком мало, и они заняты совершенно другой работой — чтобы отправлять их возиться с детьми. В смысле, это даже технически нереально — проверить каждого ребенка Полиса: их рождается сотни тысяч ежегодно, дар просыпается в разном возрасте, в разное время… Обычно Пятиглав получает информацию о дэймосах уже после того, как они совершат свое первое преступление. То есть их наклонности

станут очевидны. И дэймосы, как правило, соглашаются на сотрудничество уже после перековки. Но если бы совсем юный дэймос вдруг появился в центре, думаю, его стали бы учить, как любого другого сновидящего, — уверенно продолжила она.

— И не сказали ему, что он — дэймос?

— Никто не станет бросать в человека ошеломляющую новость о том, что он — чудовище. Представляешь, какой шок и смятение это вызовет. Просто будет чуть строже наблюдение, более чуткий контроль, поставят какие-то иные задачи, чем перед остальными учениками.

— Значит, по-твоему, если не знать о себе самого плохого, и сам плохим не станешь? — чрезвычайно скептически поинтересовалась Хэл.

«То же самое делал Мэтт. Ничего не говорил и обучал меня на целителя. Хотя всегда был против политики Пятиглава. Считал — они не правы, скрывая информацию о черных сновидящих».

— Послушай, Хэл. — Электра села за стол рядом с девушкой. — Зачем говорить подростку, который и так страдает от бури гормонального взрыва, что он — зверь, монстр? Не проще ли применять к нему те методы воздействия, которые помогут контролировать его поведение.

Хэл мельком подумала, что та наверняка станет целительницей — так она беспокоится о психическом здоровье неведомых ей подростков… и даже создателей кошмаров.

— А если врожденные качества дэймоса все равно проявятся рано или поздно?

— Повторяю, все они будут под контролем.

— Но это же генетика, — возразила Хэл, глядя по очереди на всех трех новых знакомых и не понимая, как они могут не согласиться с очевидным. — Эта информация записана в наших генах. У дэймосов нет чувства сострадания — пониженное содержание в организме фермента моноаминоксидазы. Нет гена альтруизма. Гена любви тоже нет, насколько я понимаю. Смотрите, я подробно изучила этот вопрос. Например, игрек-хромосома — тот самый ген убийцы, и все танатосы — мужчины.

— Если игрек-хромосома — ген убийцы, — сказал Грегор, — тогда по твоей теории все мужчины склонны к убийству.

— И не все танатосы мужского пола, есть еще и моры, — подхватила Электра. — Так что ты не права.

— За повышенную агрессию отвечает удвоенная игрек-хромосома, у мужчин становится не XY, а — XYY, появляется лишняя игрек-хромосома. А у женщин не XX, а XXY. Что касается мор, за всю историю Полиса их было всего две. И обе в глубокой древности, причем описание их так смутно, что скорее всего исследователи приняли за мор очень сильных ламий, — усмехнулась Хэл. — И все мужчины были бы убийцами, если бы действие игрек-хромосомы не смягчали гормон доверия и сострадания.

— А что? Есть гормон доверия? — спросил Федрос. Он сидел верхом на стуле, опустив подбородок на его спинку, и смотрел на Хэл с пристальным вниманием.

— Да, конечно. Окситоцин. Его даже научились синтезировать. И если распылить концентрированный препарат на основе окситоцина сейчас перед вами, вы все начнете делать, что я скажу, не задумываясь, с удовольствием и радостью.

Грегор и Электра переглянулись. В их взглядах мелькнуло нечто трудноуловимое, и Хэл поспешила добавить:

— Ну, естественно, никто не применяет подобные вещества на людях.

— Знаешь, что такое перековка? — спросил Грегор.

— Знаю. Выработка мощного условного рефлекса на страдание других. Как я уже говорила, гена сострадания нет, однако можно заставить мозг проецировать боль на человека, когда тот видит боль другого.

— Верно, — отозвалась Электра.

— Ну хорошо, допустим, перековка действительно меняет создателей кошмаров, — добавила Хэл задумчиво, вспомнив Мэтта, который был, на ее взгляд, идеальным целителем и в нем не осталось ни тени от преступного прошлого. — Но вообще меня интересует другое. Пусть в Центре разработана безупречная система воспитания юных дэймосов. И они в итоге прекрасно работают целителями или аонидами. Но почему мы не говорим обычным людям о существовании черных сновидящих? Они должны знать. Скрывая проблему, мы подвергаем их огромной опасности. И можем стать для общества причиной больших проблем и бед.

— Мы не скрываем проблему, — резко сказала Электра. — Они знают. Мы все с детства читали мифы и легенды прошлого. И в этих историях рассказывалось о том, как дэймосы вредили людям, и как с ними боролись мастера снов.

— А также аналогии с героями, детьми богов и людей, отважно сражающимися с чудовищами, которые зачастую тоже божественного происхождения, — добавил Грегор. — Люди в курсе, что есть кто-то, кто обладает особой силой. И может их защитить.

— Также нам известны периоды истории, в которых происходило жесткое политическое противостояние дэймосов и мастеров сна. Войны, попытки смены власти, усилия уничтожить нашу изначальную религию, — продолжила Электра, все больше увлекаясь. — Но тут такой интересный момент: со временем сознание людей менялось, становилось все более развитым, а подход все более научным. И наконец они перестали верить в реальность богов — поняв, что большинство легенд о тех были лишь рассказами о социальных человеческих архетипах, правилах взаимовыгодного поведения в человеческом обществе, а вовсе не божественными проявлениями, и также — перестали верить в чудовищ.

— Смешно ждать, что из ближайшего болота выползет Гидра и нужно непременно позвать местного Геракла, чтобы он эту тварь победил, — сказал Грегор, взяв на себя обязанность вставлять яркие комментарии, иллюстрирующие более сдержанный рассказ коллеги. — Так же и с миром снов. То, что происходит там, для обычных людей — нечто эфемерное, несуществующее, рассеивающееся при свете дня. Им сложно понять, кто борется на самом деле — мастер сна с дэймосом или это просто гуманный человек спорит с жестоким человеком. Никаких доказательств, проверить невозможно.

— Поэтому они верят нам, — согласилась Хэл, — и, значит, мы должны…

— Что? Сеять панику? — усмехнулся парень. — Каждый день вещать с экранов: будьте бдительны, дэймосы не дремлют?! Если у вас заболел ребенок — наверняка это работа ламии. Человек подобрал карандаш, который уронил сосед, — танатос пытается завладеть личной вещью, чтобы убить. Ату его! Ложась спать, оберните голову фольгой, вдруг создатель кошмаров захочет напасть именно сегодня.

— Не надо утрировать, — улыбнулась девушка в ответ.