Создатель звезд
Шрифт:
Каждая душа почти во всех этих мирах на некотором этапе своей жизни достигала некого (невысокого) состояния просветления и духовной целостности, чтобы вскоре медленно или катастрофически быстро опуститься до ничтожества. Или так все выглядело. Как и на моей родине, жизни здесь протекали в преследовании смутно уловимых целей, до которых всегда было рукой подать. Здесь царили скука и разочарование, лишь изредка прерываемые яркими вспышками веселья. Бывали восторги, вызванные личным триумфом, взаимными отношениями и любовью, интеллектуальными достижениями, эстетическим творчеством. Бывали и религиозные откровения; однако последние, как и все остальное в этих мирах, были замутнены ложными интерпретациями. Бывала безумная ненависть и жестокость по отношению к кому-то одному или целым группам. В течение всех наших приключений мы порой бывали так подавлены
Однако большинство из этих миров были ничуть не хуже нашего, земного. Как и мы, они уже достигли того уровня, когда дух, наполовину ушедший от дикости и еще далекий от зрелости, может отчаянно страдать и быть чрезвычайно жестоким. И, как и в нашем случае, эти трагические и жаждущие жизни миры бились в агонии от неспособности угнаться за изменяющимися условиями. Они все время отставали, тщетно пытаясь применить старые концепции и идеалы в новых условиях. Как и мы, они постоянно стремились к такому уровню общественной организации, какого требовали условия, но который их слабые, трусливые, эгоистичные души не могли принять. Истинное общество удавалось создать только в уединяющихся парах и в узких кругах компаньонов – общество взаимопонимания, уважения и любви. Но как племена и нации они все куда легче усваивали поддельное общество стаи, лая в унисон от страха и ненависти.
В одном все эти миры были очень сильно похожи на нас. Все они развивались в странной смеси жестокости и мягкости. Их перетягивало то в одну сторону, то в другую. В недавнем прошлом очень много говорилось о доброте, терпимости и свободе; но эта политика потерпела крах, потому что слишком мало оказалось серьезных намерений за словами, не было убеждения, не было настоящего уважения к личности. Всюду все искали себя, процветал эгоизм, поначалу скрытно, потом открыто, в виде бесстыжего индивидуализма. И в конце концов люди в ярости отворачивались от индивидуализма и вновь ударялись в культ толпы. Испытывая отвращение к доброте, они начинали открыто воспевать жестокость, безжалостность Богом посланного героя и вооруженную борьбу племени. А те племена, которые полагали, что верят в доброту, шли с оружием против чужих племен, которых они обвиняли в том, что те верят в жестокость. Высокое развитие технологий насилия грозило уничтожением цивилизации; год за годом доброта теряла силы. Лишь немногие могли понять, что их мир должна была спасти не жестокость в ближайшем будущем, а доброта – в далеком. И еще меньшее количество людей понимали, что для того чтобы быть действенной, доброта должна стать религией; и что устойчивый мир не наступит, пока остальные не достигнут ясности сознания, которая во всех этих мирах была уделом лишь единиц.
Если бы я принялся рассказывать о каждой планете, которую мы исследовали, это описание заняло бы такое множество томов, что для хранения потребовалась бы не одна библиотека. Я могу посвятить только несколько страниц описанию множества типов миров, повстречавшихся нам на этой ранней стадии путешествия в разных концах нашей Галактики. Некоторые из этих типов имели очень немного примеров; другие же встречались дюжинами и сотнями.
Наиболее многочисленным из всех классов разумных миров является тот, куда входит и знакомая читателю планета. У нас homo sapiens в последнее время возомнил себя если и не единственным разумом во вселенной, то по крайней мере уникальным, и что миры, приспособленные для жизни разумных существ какого-либо вида, крайне редки. Подобный взгляд до смешного не верен. Конечно, в сравнении с невообразимым количеством звезд разумных миров, действительно, мало; но мы обнаружили несколько тысяч планет, очень похожих на Землю и населенных существами, по природе такими же, как люди. «Другие люди» входят в число наиболее явно похожих на нас. Однако на более поздних этапах наших исследований, когда мы научились выходить за рамки миров, обладающих привычными нам особенностями, то обнаружили несколько планет, населенных расами, почти идентичными homo sapiens, точнее тем существам, какими homo sapiens были на ранней стадии своего существования. Эти наиболее «гуманоидные» миры были ранее нам недоступны, потому что по тем или иным причинам оказались уничтожены, не успев достигнуть нашего уровня мышления.
После того как нам удалось расширить круг наших исследований до умственно менее развитых существ, мы еще долго не могли
2. Удивительные разумные существа
Хотя все посещенные нами вначале миры испытывали кризис, столь хорошо знакомый нам, лишь некоторые из этих планет были населены видами, биологически близкими человеку, другие же – совсем иными. Наиболее похожие на нас расы населяли планеты практически такого же размера и природных условий, как Земля и Другая Земля. Все они, какими бы путями ни повела их история, пришли к прямоходящей форме, которая, по-видимому, наиболее подходит для подобных условий. Почти везде две нижние конечности использовались для передвижения, а верхние – для манипулирования. В основном у всех было какое-нибудь подобие головы, где содержался мозг и органы удаленного восприятия, а также, как правило, отверстия для еды и дыхания. По размеру эти квазилюди редко превосходили наших самых больших горилл, редко бывали меньше обезьян, но мы не могли более-менее точно оценить их размер, поскольку не имели привычных эталонов для сравнения.
Внутри этого приблизительного человеческого класса было большое разнообразие. Нам встречались оперенные, похожие на пингвинов люди, произошедшие от летающих предков, а на нескольких небольших планетах мы нашли «птицелюдей», сохранивших способность летать и при этом обладавших почти человеческим мозгом. И даже на некоторых больших планетах с исключительно плотной атмосферой люди летали с помощью собственных крыльев. Еще были люди, которые произошли от похожего на слизняка предка – то есть не по линии позвоночных, тем более, не от животных. Люди этого типа обладали необходимой жесткостью и управляемостью конечностей посредством сложного внутреннего сплетения тонких костей.
На одной очень маленькой, но похожей на Землю планете мы обнаружили, пожалуй, уникальную квазичеловеческую расу. Здесь, хотя местная эволюция жизни и была во многом похожа на земную, все высшие животные сильно отличались от наших одной особенностью. Все они были лишены характерного для наших позвоночных дублирования конечностей. Так, местный человек был, как половина землянина. Он прыгал на одной крепкой косолапой ноге, балансируя с помощью хвоста, как кенгуру. Из груди торчала единственная рука, которая, однако, разветвлялась на три кисти и цепкие пальцы. Над ртом у него находилась единственная ноздря, над ней – ухо, а на макушке головы – гибкий трезубец с тремя глазами.
Некоторые планеты, массой значительно больше, чем Земля, порождали совсем другой, но весьма распространенный квазичеловеческий вид. Вследствие большей гравитации на этих планетах жили вместо привычных четвероногих – шестиногие виды, как, например, мелкие шестилапые землеройки, быстрые и элегантные шестилапые всеядные, шестиногий мамонт с бивнями и множество различных шестиконечных плотоядных. В таких мирах человек как правило происходил от какого-нибудь небольшого, похожего на опоссума зверька, который стал использовать переднюю пару конечностей для строительства гнезд или для лазанья. Со временем передняя часть его тела становилась вертикальной, и он постепенно принимал форму, напоминающую обычного четвероногого, у которого вместо шеи и головы был человеческий торс, вроде нашего мифического кентавра с четырьмя ногами и двумя сильными руками. Странно было оказаться в мире, где все удобства цивилизации приспособлены для людей такой формы.
На одной из таких планет, тяжелой, но значительно меньше других, человек не был кентавром, хотя и произошел когда-то от них. На ранних стадиях человеческой эволюции большая сила тяжести сплющила горизонтальную часть тела кентавра, так что передние и задние ноги срослись, образовав одну мощную пару, и потому человек и его ближайшие предки были двуногими с очень большими «крупами», как у викторианских дам с турнюрами, и ногами, внутреннее строение которых свидетельствовало о «кентаврийском» происхождении.