Сожги мое сердце
Шрифт:
Хьял слушал вполуха. Как бы там ни было, оставить девушку снаружи ему не позволяли собственные моральные принципы. Как только охотник покинул палатку, Лис присела на полу и кинула недовольный взгляд на виверна.
– А у вас не предусмотрены банные процедуры перед сном?
– Помоетесь в реке, Ваше Высочество, вместе со всеми. Когда мы до нее доберёмся.
Игнорируя претенциозный тон пленницы, Хьял оттащил свое спальное место как можно дальше от девушки, чем вызвал ее недоуменный взгляд. Не думает же он, что, связанная по рукам и ногам, с каким-то древним браслетом на запястье, она на него нападет?
– Вы что, боитесь меня? – усмехнулась она.
– Вы действительно хотите знать? – мужчина уселся на импровизированную постель, уложив ладони на колени и, не мигая, глядя на Лис.
– Ну и почему нет? Интересно же, что вы обо мне насочиняли…
– Что ж… – Хьял, казалось, подбирает слова, чтобы объяснить ведьме как можно деликатнее, кто она такая и где он ее, собственно, видал. – Все просто. Меня от вас тошнит, Ваше Высочество.
21
Разговор как-то сразу не заладился. Справедливости ради стоит сказать, что Хьялмар добавил "и от таких, как вы", имея в виду всех ведьм и магов поголовно, а не одну только Калиссию. Он называл их грязными воровками и убийцами, извращающими саму суть магии. Спорить было невозможно, отшучиваться – бесплезно. Все слова разбивались о непробиваемого виверна в пыль.
Калиссия ведь и сама верила, что, дай она тогда королеве более сильный отпор, трагедии удалось бы избежать.
Виверн уже давно отвернулся и уснул, и от него по шатру распространялся такой жар, будто он сам по себе – костер. Девушка сходила с ума от духоты, а стоило лишь прикрыть веки, как перед глазами вспыхивали костры, а в ушах стоял нечеловеческий визг горящих заживо ведьм.
– О Боги! Вы можете контролировать свой запал? – не выдержала она. – Или вы решили меня сжарить прямо здесь, не доводя до столицы?
А в ответ лишь тишина, размеренное дыхание мужчины и, пожалуй, еще звуки леса, пробивающиеся в шатер сквозь плотную ткань.
– А можно мне воды? Ну пожалуйста? – подстаралась как можно мягче протянуть Лис, но ответа снова не получила. – Ну и ладно, сама возьму.
И, намереваясь всенепременно испольнить свою угрозу, девушка неуклюже поднялась на ноги. Балансируя в воздухе связанными руками, она мелким шагом подошла к кувшину с водой и попыталась его поднять, только вот просчиталась. Он оказался слишком тяжелым для измотавшейся дорогой девушки, и Лис, не удержав равновесие, вместе с сосудом рухнула прямо на виверна.
Он подскочил в то же мгновение, благодаря чему Калиссия сделала очевидный вывод: мужчина вовсе не спал, а лишь отказывал себе в удовольствии вести с ведьмой конструктивные диалоги.
Лис скатилась с него, будто мешок с мукой, а Хьял, наконец, потерял свою маску холодного спокойствия и сейчас выглядел растерянным и, пожалуй, даже отчаянным. Девушке неоткуда было знать, что все это время Хьялмар размышлял, могла ли она пытаться его приворожить, как того солдата. И сейчас все ее действия окочательно убедили его в том, что – да. Иначе бы она точно не полезла проверять свои успехи к нему в постель в первую же ночь. И его от этого… подташнивало. Натурально.
Калиссия, упав на землю, громко взвизгнула. Ей в руку врезался огромный осколок от разбитой посудины, и она, не надеясь на помощь своего соседа, сдерживала подступающие слёзы, стараясь хоть как-то вытащить его.
– Я не специально, извините, – будто прося прощение за то, что нечаянно толкнула кого-то на ярмарке, бросила она в сторону пышущего гневом вивена.
Мужчина не отвечал. Его глаза сверкали, он осматривал полуголую, замотанную в тряпки девушку с ног до головы с таким отвращением, будто видел перед собой не красивую девушку, а демона преисподней или того хуже. Не говоря ни слова, он покинул палатку.
Снаружи раздался плеск воды, потом ещё один. И спустя несколько минут виверн вдруг вернулся. Весь мокрый, но, казалось, такой же спокойный, как до инцидента с падением. И, конечно же, в перчатках. Куда уж без них!
– Дайте сюда, – протянул он к девушке руку. – Сами ещё хуже сделаете.
22
Калиссия, отчего-то вся бледная, крепко зажмурила глаза. Кровь стекала вниз, а девушка вся дрожала. Большую часть осколка она достала сама, но вот кое-какие мелкие ещё виднелись в порезе.
Хьял с великим усилием над собой обхватил девичье запястье двумя пальцами, стараясь всего остального себя держать от ведьмы как можно дальше. И принялся аккуратно вынимать из пореза мелкие осколки, страшно при этом кривясь лицом, будто кровь девушки разъедала ему перчатки и попадала на кожу. Он старался даже не принюхиваться, чтобы, не дай Боги, мерзостный запах ее магии не коснулся его обоняния. И даже радовался, что вполне неплохо с этой задачей справлялся – казалось, что действительно ничем не пахнет.
Но даже после того, как последний осколок оказался снаружи, Калиссия все ещё не открывала глаза, уткнувшись головой в плечо.
– Пожалуйста, дайте мне воды, – прошептала она.
Хьял спешно вышел из палатки, дабы убить двух зайцев: подышать полной грудью свежий ночной воздух, наполненный ароматами леса, да заодно за водой, потому что весь запас ведьма успешно вылила на них.
– Пейте.
Вернувшись в палатку, он сунул ей в руки чарку с водой. Но вместо того, чтобы утолить жажду, Лис принялась остервенело смывать с рук кровь.
Девушка стараясь не смотреть, как красные дорожки стекают на пол, а виверн же, наоборот, провожал каждую каплю, падающую с ее ладони, со смесью ужаса и брезгливости во взгляде. В его глазах почти прямым тектом было написано: теперь палатку надо сжечь. Срочно. Желательно – с ведьмой внутри, чтобы уж наверняка.
– Да что вы на меня так смотрите? – наконец, очистив руки, огрызнулась Калиссия. – Я не болею чумой!
Медленно стаскивающий с рук перчатки Хьялмар поднял на нее свои желтые глаза, смерил от макушки до пят весьма предвзятым взглядом, и снова скривился.