Сожги мои крылья
Шрифт:
– Тилион… – и вовсе едва не взорвался от ярости.
«Ты сможешь с этим жить?», – раздались в голове слова сестры, но ответить сам себе не смог и поспешил незаметно покинуть эту часть замка.
Глава 7 Лоурэн
– Как ты могла себе позволить сказать нечто подобное?! – кричала вне себя мать, пока приглашенные «феи красоты» колдовали над моим образом невесты. – Знаешь, что мне сказал твой отец?! Оказывается, я не так тебя воспитала! И ничему тебя не научила! И во всем виновата я! – сокрушалась она так, что эльфийки места себе не находили, будто тирада предназначалась им лично, а не мне.
– Все равно, – произнесла и стерла с губ яркую помаду. – Пожалуйста, не трогайте губы, – обратилась к девушкам.
Они тут же переметнулись на прическу, которая уже возвышалась над головой так, что впору подпирать ею потолок. А в завершение еще и фату полупрозрачную нацепили с намеком на то, что во время церемонии она закроет мое лицо.
– Конечно! Тебе все равно, что после этой свадьбы твой отец от меня откажется! А так и будет! Когда проверяющие за дверью… – осеклась она, едва не выдав мою тайну посторонним. – Молюсь каждую секунду, Лоу. Молюсь нашей великой Ши, чтобы спасла, но ты продолжаешь противиться судьбе!
Знала бы она, что сейчас творилось в моей душе! Меня трясло, как осиновый лист от дикого страха быть разоблаченной проверяющими. За блуд традиционно сжигают крылья на ритуальном огне в храме Ши. Однажды мать меня водила посмотреть на наказание эльфийки, которая оказалась не чиста перед мужем и старалась это скрыть от него. Зрелище не для слабонервных! Помню, как меня мутило от противного паленого запаха, заполонившего храм, как морщилась от жуткого крика той девушки, которая навсегда теряла крылья и способность летать. На ее спине остались глубокие рубцы, как напоминание о преступлении.
Я на миг представила, как лежу на каменной плите, расправив крылья, как голубые языки пламени пожирают часть меня…
– Уходи! – прокричала матери. – Уходи! Не хочу тебя видеть и слышать! Вы все подписали мне приговор этой свадьбой, так будь добра замолчать и наслаждаться церемонией, – никогда раньше я не говорила таких слов горячо любимой маме, никогда не общалась с ней в таком тоне, но нервы были на пределе, а она накаляла их еще больше.
Она настолько обиделась, что ничего не ответила. Бросила мою свадебную диадему на кровать и выбежала из комнаты.
Слезы постарались испортить идеальный макияж, но я их сдержала. Мой внутренний стержень все еще подбадривал и заставлял верить в лучшее. Глупо, конечно. Мне никак не избежать этого брака. Уже поздно. Я должна была сейчас…
О, Ши! Я тоже ей молилась не меньше, чем мать. Но шли часы, а мой Тилион не появлялся, хотя знал, что если опоздает, буду принадлежать другому. И вот теперь считанные минуты оставались до церемонии, в которой придется отдать мужу тело и душу, скрепив договор эльфийской магией и особенным браслетом. Как только крохотный замочек защелкнется на моем запястье, Асур получит на меня все права. Он сможет распоряжаться мной, как вещью. Заявить о не чистоте в первую брачную ночь и подать заявку на сожжение моих крыльев. За измену может обратиться к жрецам, которые лишат меня магии. Тогда я стану никем в мире эльфов и он будет в праве держать меня в доме в качестве наложницы, что даст ему возможность жениться вновь.
Вот на такую незавидную участь обрек меня любимый! И он знал, что если не придет, то я буду вынуждена выйти замуж, что равно расставанию. И сейчас я смотрела на себя в зеркало, щурясь от внеземного сияния платья, и прощалась с Тилионом навсегда. В эту секунду я дала себе обещание, что больше никогда не поддамся чувствам и если Ши решила так, то противиться нет смысла. Значит, Асур – моя судьба. Значит, лишиться крыльев – моя судьба! И гореть я буду в одиночестве, а не вместе с оборотнем, как он обещал.
С этими мыслями я вышла из комнаты, неся за собой тяжелый шлейф белого платья от начала и до конца выбитого кружевом. Еще одна традиция родовитых эльфов. На мне то самое платье, в котором моя мать выходила замуж за отца. Трогательно и мило. Впору расплакаться, как сейчас это делала мать, стоя у арки с цветами в главном зале поместья, но выдавить из себя даже слезинки не смогла. Для меня все, что не было связано с Тилионом, не вызывало чувств. Удивительно и странно, ведь я все еще жила. А жива ли?
– В связи с подписанным договором, сегодня соединяю ваши горящие сердца… – конечно же, меня никто не спрашивал, хочу я этого или нет. Все подписано и решено. Оставалось лишь кивать и смотреть на красавца мужа, что улыбался во весь рот и светился счастьем. Видеть его серую косу волос, что спускалась до груди, теряясь на фоне стального камзола. – Именем Великой Ши, объявляю вас мужем и женой! – чей-то незнакомый ребенок вышел из толпы гостей и застыл перед нами с подушкой, на которой покоился тот самый драгоценный браслет.
Я протянула руку Асуру и отвела взгляд, чтобы не видеть, как он надевает на меня оковы.
Зажмурилась, когда холодная вещица коснулась запястья, вздрогнула и прикусила губу, силясь не расплакаться в панихиде по проданной душе.
– Именем Ши объявляю вас мужем и женой! – прозвучали приговором слова жреца и подвели черту, за которую мне теперь нельзя зайти. Будто та самая ненавистная полоса белого песка между королевством и лесом сегодня снова разделила мою жизнь напополам.
Вот так просто я и погрузилась в туманность веселого праздника, выцепив из массы гостей лишь одно лицо… Лицо Адрианы. Она подошла, обняла меня без единого намека на улыбку и прошептала:
– Не обижай его…
Вот она! Родственная любовь! Я и сама сейчас, принимая поздравления от брата, едва не расплакалась, когда он пошутил, что женится на Адри.
– Я одобрю любой твой выбор, – произнесла на вдохе и уткнулась в плечо Айрика.
– Только не плачь. Я тут еще поживу до учебы, – подбодрил брат. – До вашего имения рукой подать, да и Касана доложит обо всем раньше, чем оно случится, – рассмеялся и я вместе с ним, хотя от новости, что экономка плавно перекочует в мой новый дом, была не в восторге.