Сожжённый город

Утреннее солнце медленно скользило по белым стенам остатков храма, лениво переползая на соседние камни. Узкие улочки лабиринтом закручивались, пряча застывшие фигурки из бронзы от любопытного бога Митры 1 . Но вот он встал в полный рост и превратил город в старую жемчужину посреди пустыни. Редкие деревья почти не давали тени, а белизна домов слепила глаза, отражая солнце. День здесь начинался и заканчивался рано.

Со стороны южных ворот, где раньше была смотровая башня, в Шахри-Сухте 2 вошёл человек. Он был бедно, но чисто одет, седая борода и чёрные вьющиеся волосы производили странное впечатление: ни старик, ни юноша. Карие глаза внимательно смотрели вдаль. Человек остановился в нерешительности…

Часть вторая

Пётр Николаевич внимательно следил за своим пациентом. Пару минут как он ввёл его в глубочайший гипноз. Месяц назад Имран Шамах, классный нейрохирург, с которым они дружили с первого курса мединститута, оказался под следствием. Говорят, что во время обвала в горах он спасал женщину и оказался с ней замурованным в камнях. Когда их нашли, женщина была в коме и с аккуратной дырочкой между бровей, прикрытой носовым платком. У Имрана нашли странный инструмент из бронзы, напоминающий скальпель, весь в крови. Когда стали расспрашивать, что произошло, он, как заведённый, повторял, что должен был непременно оперировать женщину, иначе она бы умерла. Все последующие расспросы были бесполезны. Шамах только качался из стороны в сторону и смотрел в одну точку, изредка повторяя: “Сожжённый город. Город исчез. Джирофта…” Решили провести психологическое исследование.

Пётр Николаевич тихо и властно сказал:

– Расскажи, что видишь. Где ты сейчас?

– В Шахри-Сухте. Вижу странного человека с седой бородой и смоляными волосами, мешок на плече. Высок и худ, жилист…

Наконец, человек что-то решил для себя и широко зашагал в сторону городской площади. По пути ему встретился мальчишка лет десяти. Он остановил его и спросил:

– Где дом Максума и Собиры?

– Сразу за храмом Митры. Хочешь, я проведу тебя? – мальчишка с любопытством смотрел на странника. Новые люди появлялись не так часто в их городе. Обычно они давали местным ребятишкам маленький бесформенный кусочек серебра, который те меняли на еду. Странник ласково прищурился:

– Ну проведи. Как зовут тебя?

– Зульяр. А тебя?

– Мехран, – мужчина слегка улыбнулся.

По дороге Зульяр поведал, что живёт с сестрой и отцом, что маму свою не помнит, так как она умерла, когда он родился. Что в городе есть небольшой базар, главная площадь и два храма.

Через несколько минут они приблизились к святилищу Митры.

– Почему эта стена разрушена? – спросил Мехран, осматривая осыпавшиеся куски камня и песка?

– Это из-за

Неожиданно из-за стены появился мужчина небольшого роста и слишком пристально для вежливого человека посмотрел на Мехрана.

– Здравствуйте, уважаемый Тами, – мальчик почтенно поприветствовал мужчину.

– Здравствуй, Зульяр. Не представишь мне твоего спутника? – глаза уважаемого Тами вцепились в лицо Мехрана.

– Конечно, уважаемый Тами. Этот человек ищет дом Максума и Собиры, и я решил проводить его.

– Что ж, хорошее дело. Ты приветливый и добрый сын своего отца. Покажи дорогу гостю.

Всё это время Мехран пытался подавить в себе ощущение тревоги, возникшее из ниоткуда и поселившееся под нижними рёбрами. Когда они двинулись дальше, он спросил Зульяра:

– Кто это?

– Это главный жрец в нашем городе.

Мехран едва заметно сжал зубы и тыльной стороной ладони вытер капельки пота со лба…

***

Имран замолчал. Пётр Николаевич сделал минутную паузу. Потом спросил:

– Мехран и Зульяр дошли до нужного дома?

Имран продолжил:

– 12 пополудни. Невозможно находиться на улице. Солнце, как раскалённый металл, даже тень не спасала. Мехран и Зульяр вошли в ту часть города, где жили Максум и Собира. Змейка улиц заканчивалась базарной площадью. Она была мертва. Торговля здесь шла до 10 утра, потом люди прятались по домам до раннего вечера и старались без надобности не выходить. В нескольких местах по дороге стояли странные статуэтки из бронзы. Женские фигурки были с закрытыми глазами и с маленькими отверстиями в середине лба…

Имран часто задышал, как после интенсивной пробежки. Пётр Николаевич уже в третий раз слушал эту историю, и всё время Шамах останавливался на этом месте, споткнувшись о свои видения, словно о камень. Он потёр ладони друг об друга и накрыл ими глаза пациента. Три секунды – и переместил их на виски. Ещё три секунды – и руки легли домиком на середину груди Имрана. Пётр Николаевич стал легко и ритмично покачивать ими: вниз – вверх, вниз – вверх, вниз – вверх. Когда дыхание выровнялось, он попытался еще раз:

– Продолжай. Ты сказал, что они шли по улицам и видели бронзовые статуэтки. Они пошли дальше?

– Даа, – после вечной паузы ответил Шамах.

Мехран и Зульяр подошли к небольшому крепкому дому:

– Вот мы и пришли. Я ведь помог тебе? – ребёнок с надеждой посмотрел на Мехрана.

– Ах, да, конечно. Вот, держи, – он протянул мальчику маленький кусочек серебра.

– Спасибо, ты хороший, – Зульяр улыбнулся нараспашку, показав мелкие белые зубы.

Мужчина постучал в деревянную дверь. Её открыла женщина лет двадцати, не больше.

– Собира? – приветливо улыбнулся Мехран.

– Да. А ты…

– Я Мехран. Меня твой брат прислал. Сказал, чтоб помог вам.

Собира вдруг разрыдалась:

– О, Митра, ты привёл нам спасителя… Прости. Входи, входи, – она усадила гостя за деревянный низкий стол:

– Как там Джирофта? Не была там с тех пор, как вышла замуж.

– Она прекрасна и процветает. Сейчас наши мастера делают великолепную утварь и продают её во все соседние и дальние поселения. Ты должна знать, у вас она тоже есть. Я видел бронзовые статуэтки. Они оттуда, верно? Мне кажется, их делают специально для вас – у нас я не видел подобных. Для чего они?

Конец ознакомительного фрагмента.