Спартанец: Спартанец. Великий царь. Удар в сердце
Шрифт:
«Хорошо хоть тела ничем не смазывают, – слабо утешал себя Тарас, глядя на голые торсы и в душе предпочитая борцовской системе захватов и бросков пару хороших ударов, – ну да ладно, прорвемся».
По жребию ему выпало бороться с парнем из лагеря у Гелоса, который сразу же бросился в атаку, пытаясь ухватить его за шею и повалить на землю, вернее – посыпанную песком площадку. Тарас легко ушел от захватов рук, перемещая корпус, но парень неожиданно вцепился ему в лодыжку и, потянув на себя, повалил на землю, пытаясь заломить ему ногу. И это у него почти получилось, Тарас оказался на песке животом вниз, едва не вскрикнув от боли в ноге. Но проиграть с первого раза голому мужику, который намеревался усесться на нем сверху с триумфальным видом, Тарас не мог. И он пошел на хитрость. Оттолкнувшись руками от земли, он скрутил корпус и, сделав вид, будто пытается захватить ногами голову противника, свободной стопой нанес сильный удар тому в ухо. Борец ослабил захват и от неожиданности даже выпустил ногу. А Тарас, крутанув двумя ногами захваченную голову противника, свалил его на песок. А затем молниеносно переместился, провел захват руки, заломив ее и даже упершись коленом в спину. Эфеб из Гелоса еще какое-то время пытался встать или вырваться, но это было бесполезно, и признал себя побежденным.
Деметрий тоже выиграл бой, как и Халкидид с Архелоном. А вот остальным не повезло, выбыли в первом же туре.
Вторую и третью схватку Тарас выиграл, как ни странно, легко, а одну из них даже по всем правилам – провел захват головы и едва не придушил парня. Настырный попался, ни за что не собирался сдаваться, и разъяренный Тарас уже решил, что придется его дожать до конца, но тут вмешался надзиратель.
– Отпусти его, ты победил, – сообщил он Тарасу, проворчав: – На Гимнопедиях уже умерли несколько эфебов. Если вы друг друга перебьете, то некому будет защищать Спарту.
Тарас внял голосу разума и отпустил хрипящего парня. Все равно победа осталась за ним.
Между тем к полудню из выставленных на состязания борцов осталось примерно человек пятьдесят. А из агелы Деметрия он сам, Гисандр и Эвридамид, все изрядно устали от схваток и ожидания на солнцепеке. И тут неожиданно сделали перерыв.
– А сейчас, чтобы перед поединками на звание самых сильных наши эфебы смогли немного отдохнуть, – заявил эфор Полиник, неожиданно поднимаясь со своего места и движением руки усмиряя толпу, – мы посмотрим состязания в борьбе наших дев. Поприветствуем же будущих матерей Спарты!
Под рев трибун из «группы поддержки» вышло человек тридцать обнаженных девушек, и, гордо подняв головы, они направились к центру стадиона. Эфебы расступились, образовав полукруг и усмехаясь. Но как ни крути, а все же отдых. Тарас был этому рад, высматривая среди претенденток на победу Елену, которая приглянулась ему с первого взгляда, и, к своему удивлению, заметил ее. Она шла одной из последних. «Вот неугомонная девица, – подумал Тарас, отпивая глоток воды из принесенного кем-то из младших кувшина, – везде участвует».
Разбившись на пары, девушки поклонились трибунам, откуда на них взирали цари, и немедленно схватились друг с другом. Тарас с удивлением заметил, как вскочила со своего места жена Леонида царица Горго и что-то даже прокричала, обращаясь к одной из боровшихся пар. «Впрочем, чему удивляться, – решил он, немного подумав, – наверное, сама в молодости так же боролась».
Девчонки, как ни странно, боролись ничуть не хуже парней. Они проводили резкие приемы, толкались и даже хватали друг друга за волосы, если не удавалось провести полноценный захват. Время от времени над Хоросом раздавались крики ярости и боли, если пинок был слишком сильным. В общем, девчонки в выборе средств не стеснялись, и смотреть на них было гораздо веселее, чем на парней, которые стремились бороться по всем правилам. Похоже, такое поведение только поощрялось устроителями. Трибуны ревели от восторга. Тарас тоже включился в общий процесс и стал болеть за Елену, но та в первом же поединке проиграла черноволосой девчонке с развитыми, как у пловчих, плечами. И с позором удалилась в сторону остальных «хористок», не участвовавших в состязаниях.
Провожая ее крепкую фигуру взглядом, Тарас вдруг заметил, что на трибунах почти все зрители сидят семьями и женщины не менее азартны в изъявлении чувств, но изредка, один на сотню, попадались отдельно сидящие мужи, если не считать эфоров.
– Слушай, – толкнул он в бок Эвридамида, во все глаза разглядывавшего одну из боровшихся красоток, – а разве сюда пускают только семейных?
– А ты не знал? – рассмеялся тот, обернувшись, – конечно, ведь так Ликург наказал холостяков [50] .
50
Со времени введения новых законов Ликург в Спарте установил наказание для холостяков – их не пускали на Гимнопедии.
«Вот это да, – удивился Тарас, больше не приставая с расспросами, – значит, здесь всех заставляют жениться, а не только меня».
Насладившись видом соревнующихся голых дев, трибуны вновь переключились на состязания эфебов. Прошло еще три раунда схваток, и борцов осталось всего восемь. Среди них по-прежнему были Тарас и Деметрий, до сих пор не боровшиеся друг с другом. Все хотели выиграть, схватки были короткие, но яростные. Тарас уже еле держался на ногах, и вдруг ему неожиданно помог опыт тренировок «Тайфуна», точнее тот самый «экзамен», когда его месили несколько более мощных противников, а ему надо было просто выстоять. «Надо выстоять, – напомнил он себе, вытирая струившийся по лбу пот, – просто выстоять».
Своего противника он с большим трудом завалил. И тут же увидел, что Деметрий проиграл. Эфеб из лагеря у Селасия сшиб его с ног и провел бросок через бедро по всем правилам, пригвоздив к земле надежным захватом. Лучшего допинга Тарас и не мог ожидать. Он понял, что вышел в финал. Больше никого из соискателей рядом не было. Они остались вдвоем с парнем из Селасия.
Им дали немного отдохнуть, а публике потомиться в ожидании, пока один из эфоров говорил речь о предстоящей схватке за право считаться лучшим бойцом. Но Тарас его не слушал, он ощущал себя как загнанный кабан, которого скоро должны были пристрелить. Однако тренированный организм все же нашел резервы и немного восстановился, когда ему пришлось вновь выходить в круг.
– Я тебя придушу, – пообещал длинноволосый эфеб из Селасия, поигрывая мышцами.
– Не кажи гоп, – обескуражил его Тарас своим ответом на незнакомом языке.
И прозевал первый бросок. Жилистая рука, ухватив его за шею, стала гнуть к земле. Тарас выкрутился и проскользнул под ней, дернулся вперед, но ненадолго оказался спиной к противнику и был тут же схвачен за ногу. Эфеб толкнул его, лишив равновесия, и навалился сверху, пытаясь подавить своим весом.
– Ах ты, пидор, – возмутился Тарас от прикосновения потного тела.
Дернулся и удачно провел тот же прием, что и в первой схватке, – бросок с захватом двумя ногами за голову. Эфеб оказался на земле, но захватить снова себя не дал. Даже наоборот. Ринувшись вперед, он сам вновь схватил Тараса за шею, теперь обеими руками, и стал приводить угрозу в исполнение. Тарас держался, напрягая все мышцы, пытаясь оторвать эти цепкие пальцы от своей шеи, но вскоре силы стали покидать его. Он задыхался.
«Эх, жаль, бить нельзя», – пронеслось в мозгу спецназовца, видевшего перед собой искаженное гримасой ярости и раскрасневшееся лицо противника. Он задыхался с каждой секундой все сильнее, но поединок никто не останавливал, и вскоре у него не осталось выбора.