Спартанец
Шрифт:
– Держать строй! – успевал командовать своими людьми командир эномотии, увидев, что его левый фланг прогнулся назад под контратакой аргивцев.
Повсюду слышался звон оружия, крики и стоны раненых бойцов. Не спартанцев, конечно. Те умирали молча, исполнив свой долг перед Лаконией. Тарас видел, как упал Эгис, сраженный ударами сразу двух солдат противника. Видел, как один из аргивцев задел плечо Эвридамида, но, даже истекая кровью, спартанец продолжал рваться вперед. И убил еще троих сильных воинов, прежде чем лишился щита и нарвался на мощный удар в грудь, пронзивший его насквозь. Тотчас на смертельно раненого спартанца, словно вороны, налетели аргивцы и с остервенением забили его копьями, продырявив доспех во многих местах. Словно боялись, что одной раны ему недостаточно для того, чтобы умереть.
Тарас был в ярости. Напав на одного из убийц Эвридамида вместе с оказавшимся рядом Эгором, спецназовец несколькими точными ударами повалил – убил или смертельно ранил – троих врагов, которых тут же затоптала наступавшая спартанская фаланга. Воины Аргоса сражались упорно, но все же стойкости им не хватало, и спустя почти два часа непрерывного сражения спартанцы почти разорвали надвое глубокий строй. Шедшие во втором эшелоне моры спартанцев тоже вступили в сражение. Казалось, победа близка, еще удар и противник будет расколот и разбит по частям.
Сделав очередной выпад, Тарас опять сломал копье и выхватил меч, прикрывшись щитом, на котором уже имелась парочка хороших вмятин и даже одно отверстие от удара копья титанической силы. Тарас уже устал, но был еще жив и даже не ранен. Рядом, словно львы, сражались Хрисид и пентекостер Креонт, разбрасывая налетавших со всех сторон аргивских пехотинцев. Когда копье Креонта тоже сломалось, он поймал нацеленное ему в грудь копье противника, вырвал его и убил им нападавшего. А затем продолжил биться уже мечом.
– Вперед, – кричал пентекостер, – коли этих аргивских свиней!
И, подавая пример, вонзил меч в живот своему противнику, а затем оттолкнул ногой его мертвое тело, высвобождая окровавленный клинок. Поддавшись порыву, Тарас бросился в атаку, но нарвался на серьезного бойца, облаченного в кирасу военачальника аргивцев, который едва не обезоружил его ловким ударом. Тарас был вынужден отступить на пару шагов, но споткнулся о мертвое тело и упал навзничь. Аргивец прыгнул к нему, чтобы добить.
– Умри, спартанец! – заорал он, подняв меч, и распластавшийся на траве Тарас увидел его беззубый рот на бородатом лице, наполовину закрытом шлемом, блестевшую на солнце кирасу и щит с изображением гидры.
Он уже приготовился умереть, поскольку собственный меч отлетел от него почти на полметра, а щит он отвел в сторону, но на пути аргивца вдруг возник Архелон, принявший удар на себя. А оказавшийся рядом Эгор поразил аргивского военачальника мощным ударом в бок, пробивший даже кирасу.
– Спасибо, ребята, – воскликнул Тарас, вскакивая на ноги и снова хватая меч, – вы спасли мне жизнь. Я ваш должник.
– Придет час, и ты спасешь наши, – крикнул ему в ответ Эгор.
Улучив мгновение, Тарас рассмотрел кирасу убитого Эгором военачальника. Она была не цельной, как показалось сначала, а собранной из различных частей, соединенных между собой петлями. На основу из толстого проклеенного полотна были нашиты медные пластины. Защищала она, конечно, лучше, чем простой кожаный панцирь, но и ее можно было пробить при желании, как только что доказал Эгор своим ударом. Главное, точно знать, куда бить.
Внезапно с самого края левого фланга послышались дикие крики, заглушившие привычный звон оружия. Тарас бросил взгляд туда и увидел, что Алкивиад ввел в бой на этом участке свежие силы. Еще один отряд аргивцев начал окружать левый фланг лакедемонян с тыла, отсекая его от лагеря.
Царь Леонид продолжал сокрушать противников ударами копья, оставаясь невредимым в самой гуще схватки, словно заговоренный. Теперь он бился метрах в пятнадцати от Тараса, который в пылу битвы со своей эномотией оказался ближе к центру атаки, чем раньше, сдавленный с фланга противником.
– Ввести в бой моры периеков! – приказал Леонид находившемуся рядом полемарху и нескольким офицерам, но так, что услышал даже Тарас. – Леонту остановить натиск с фланга и отбросить противника.
А затем, обернувшись к солдатам, царь прокричал:
– Вперед, спартанцы! Я вижу совсем близко стены города, он будет нашим еще до захода солнца. Один удар – и мы победим! Вперед!
И вновь устремился на врагов. Рядом с царем Тарас увидел множество его личных телохранителей, но в следующее мгновение почти дюжину из них убили подскочившие аргивцы. Это были явно не бывшие пахари, а особый отряд, видимо, из хорошо обученных воинов. Или наемники. И этот отряд рвался прямиком к Леониду. Разглядев контратаку в центре, которая началась одновременно с маневром на фланге, Тарас немного напрягся. Спартанцы были зажаты с двух сторон, и если, не дай бог, убьют Леонида, – «раньше времени», – пронеслась мысль у него в голове, – то наступление может захлебнуться.
И еще до того, как Леонт, дравшийся чуть в стороне, получил и озвучил приказ своим войскам развернуться, чтобы контратаковать на фланге, Тарас по своей инициативе бросился на помощь охранникам царя, рассекая мечом аргивцев. Увидев его маневр, за ним устремились Эгор с Архелоном и другие, немного выгнув строй на краю пентекостерии.
Тарас яростно вращал клинком, уложив одного за другим двух крепких солдат, не уступавших в доблести спартанцам. Он подоспел вовремя: внезапная атака отсекла Леонида и еще человек десять от основного строя, и они вдруг оказались в окружении.
Не успел Тарас свалить одного, как перед ним вновь, словно из-под земли, возник солдат Аргоса. Выбив щит с изображением змееголовой гидры из рук аргивца, Тарас рубанул его по голове, но угодил по шее. Но и этого оказалось достаточно. Обливаясь кровью, солдат упал, выронив меч. А Тарас оказался в двух шагах от Леонида.
– Берегись, Гисандр, – крикнул ему Архелон, дравшийся позади него.
Тарас резко нагнулся вперед и вправо, буквально спиной почувствовав удар копья, просвистевшего над плечом. Затем развернулся и метким движением всадил меч в подбрюшье напавшему на него солдату. И снова распрямился, подняв щит и поймав на себе взгляд царя, – тот узнал его.