Спасатель (сборник)
Шрифт:
Компетентный орган, который представлял наш корреспондент, заявляет, что «Внуки Разина» – это название краеведческого кружка в расположенном ниже по течению Волги городе-спутнике губернского центра – Новобулгаковске. Никаких боевиков среди новобулгаковских краеведов нет. В кружке состоят трое учителей пенсионного возраста и два десятка школьников, учащихся третьих – восьмых классов новобулгаковских школ. По свидетельству учителей и ребят, в редакцию газеты «Булгаковские вести» никто из них не звонил и никакого заявления по поводу катастрофы
Можно было бы счесть провинциальных журналистов, а вслед за ними и их столичных коллег жертвами циничного розыгрыша и собственной доверчивости. Но их доверчивость с большой выгодой для себя использовал губернатор Булгаковской области Федор Губенко. В заявлении мифических террористов его имя связывалось с причиной катастрофы. Воспользовавшись этим, губернатор проводит сейчас серию митингов в свою поддержку, громя своих противников, обвиняя их в цинизме и преступлении против человечества.
Что же касается истинной причины катастрофы, то она еще не установлена. Государственная комиссия продолжает свою работу, снимая показания с капитана теплохода «Сергей Есенин» и его помощника…»
Еще не дослушав до конца, я принялась стаскивать с себя так и не надетый до конца комбинезон и вновь натягивать мое гражданское платье, делающее меня легкомысленной, по крайней мере, на первый взгляд, и провоцирующее мужчин на проявление своего расположения ко мне.
Не пойду же я искать Ефима в спецкомбинезоне… Он же не на мосту будет торчать и не на останках теплохода, он сейчас наверняка в гостинице «Волна», где-нибудь поближе к шестнадцатому этажу, к заседающей государственной комиссии, чтобы первым узнать и первым сообщить о ее выводах.
Ефим Шаблин – мой старинный друг-репортер, с которым мы познакомились в Москве во время известного августовского путча в девяносто первом. Я тогда была глупой студенткой факультета психологии тарасовского университета, только-только определившейся с темой диплома и мобилизованной МЧС через Министерство высшего образования. В Москве нам кратко объяснили задачу и рассредоточили по местам скопления народа.
Фима был в то время начинающим газетным репортером, только-только опубликовавшим свои первые репортажи. Оба мы были молодыми, оба – глупыми, оба – наивными… Мы как встретились у «Белого дома», так и не расставались двое суток…
С тех пор, как приезжаю на место бедствия, обязательно внимательно смотрю на шныряющих повсюду журналистов. И в семи случаях из десяти обязательно встречаю Фимку… Здесь, в Булгакове, я его уже видела, правда, мельком, издалека. Но поставила себе в уме галочку – непременно его разыскать и посидеть, поболтать со старым приятелем… А теперь у меня к нему и просьба появилась.
Фимка просто счастлив будет мне помочь. Он долго в меня влюблен был, пока не дошло до него, что из этого все равно ничего не получится. Не воспринимаю я его как мужчину, хотя и уважаю как хорошего друга. Он дулся на меня сначала, а потом то ли привык, то ли понял, что глупо это… Короче, с тех пор дружим, не отягчая наши отношения межполовыми проблемами…
В гостинице у дежурного координатора на первом этаже я узнала номер его пейджера, который предусмотрительный Фима оставил в Булгакове в самых разных местах, чтобы расширить свою «контактную зону», как он выражался. Передав сообщение, в котором я назвала себя и попросила его позвонить дежурному координатору, я прождала его звонка минут десять и уже хотела, слегка обидевшись, повторить вызов и кое-что добавить поэмоциональней в его адрес, как из лифта буквально вылетел вечно спешащий Фимка и бросился ко мне целоваться с криком:
– Ольга! У меня есть четыре минуты! Две минуты говоришь ты, две – я! Начинай!..
Понятно. Он вместо звонка сам решил явиться. Молодец, Фима, умница…
Я в двух словах изложила свою просьбу, и Ефим, секунд тридцать подумав, хлопнул себя ладонью по лбу – это означало, что он сообразил, как мне помочь. Он помчался разыскивать номер телефона, потом долго набирал номер, который оказывался постоянно занятым, наконец, дозвонился, о чем-то низким грудным голосом ворковал с какой-то, без всякого сомнения, женщиной и вернулся ко мне сияющий… Значит, узнал все, что я просила…
– Нипочем не хотела говорить, – сообщил он мне, – ныла все – «меня уволят, меня уволят» – пришлось наобещать ей черт знает чего…
– Фимуля, да ты по существу мне ответь, – взмолилась я, – сказала она тебе, что это за компетентные органы такие…
– Сказала, – кивнул он, – шепотом, но сказала. Сообщение поступило из Министерства чрезвычайных ситуаций, из службы ведомственного надзора и внутриминистерской разведки. По крайней мере, так она запомнила. Саму бумагу главный редактор «Вестей» сразу в сейф спрятал, но она все прочитала, когда ее регистрировала… Это твои коллеги, Ольга, информацию дали…
– Разведка внутри МЧС?.. – пробормотала я. – Ничего не понимаю…
Глава четвертая
Я распрощалась с Ефимом, вышла на набережную и присела на лавочке в тени, в относительном уединении. Относительном потому, что рядом со мной на лавочку тут же плюхнулся какой-то старичок-пенсионер с клюшкой в трясущихся руках. Но поскольку смотрел он только прямо – на волжскую воду, признаков жизненной активности не подавал, я моментально про него забыла.
Я курила уже вторую сигарету, когда поняла, что думаю все об одном и том же. О странной структуре внутри МЧС, о существовании которой я только что узнала с помощью Ефима Шаблина.
Появление такого рода скрытых формирований внутри стабильно существующей структуры типа нашего МЧС однозначно свидетельствует о том, что появились симптомы нарушения стабильности. Или уже произошедшее, например, из-за конкурентной борьбы с ФСБ, или – планируемое, что, может быть, связано только с перспективными планами нашего руководства, а скорее всего – самого министра.