Спасатель. Жди меня, и я вернусь
Шрифт:
Подняв крышку первого попавшегося ящика, он посветил фонарем внутрь. Кувалда подошел, чтобы вместе с напарником насладиться зрелищем плотно уложенных бок о бок золотых слитков. На зеленом деревянном боку ящика белела эмблема Третьего рейха – оседлавший свастику орел с широко расправленными крыльями. Соседний ящик был помечен иероглифами; подняв крышку, Кувалда убедился, что в нем тоже золото.
– Да его тут, как грязи, – без видимого восторга сказал он. – И ящики все не наши. Получается, он это золотишко на горбу таскал, без ящиков, и сюда складывал. До чего же неленивый гад!
Положив на штабель ящиков автомат, он вынул из кармана сигареты и закурил.
– С огнем поаккуратнее, – предупредил Шар. – Шеф сказал, что прямо под этим помещением
– Частично затопленный, – пренебрежительно добавил Кувалда. – И потом, минно-торпедный погреб – это не склад ГСМ. Там же гореть нечему, сплошное железо! Мы же не собираемся там костер разводить!
Шар, вопреки обыкновению, даже не подумал возразить. В другое время он обязательно сказал бы что-нибудь язвительное, колкое, чтобы поставить на место напарника, которого вдруг повело умничать. Но сейчас он промолчал, и это было так необычно, что Кувалда, оторвавшись от изучения обнаруженной в пирамиде японской винтовки с оптическим прицелом, бросил на него внимательный, полный настороженного удивления взгляд.
Шар стоял над открытым ящиком, держа в каждой руке по слитку, и блики отраженного полированной поверхностью металла света играли на его непривычно задумчивом, мечтательном лице.
– Ты представляешь, сколько тут денег? – глядя не на Кувалду, а на золото, спросил он каким-то не своим, отстраненным голосом. – Тачки, бабы, яхты – это все шелуха, мусор. На это город купить можно. Да что город – страну! Купить, назначить себя наследственным монархом и жить в свое удовольствие, как какой-нибудь арабский шейх. Тебе, Геша, твоим куцым умишком этого не понять. Ну вот на кой хрен тебе золото? Что ты станешь с ним делать? Съемных телок с Ленинградки в шампанском купать?
– Разберусь, – лаконично пообещал Кувалда и, отвернувшись от напарника, стал озабоченно озираться по сторонам. – Надо бы какую-никакую волокушу соорудить, – добавил он. – Вон, хотя бы и из койки, что ли… Замучаемся ведь по одному эти ящики на берег таскать!
Шар аккуратно положил слитки обратно в ящик, расстегнул кобуру и большим пальцем взвел курок лежащего в ней пистолета.
– Не замучаемся, – возразил он, вынимая оружие из кобуры. – Ты точно не замучаешься, а я как-нибудь потерплю.
– Задолбал ты своими шуточками, – произнес Кувалда.
Он начал неторопливо оборачиваться.
– Кончились шутки, Геша, – сказал Шар и дважды выстрелил ему в спину. – Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – добавил он, обращаясь к распростертому на полу телу в пятнистом камуфляже. – Я знаю, ты меня сто раз убить хотел, да все откладывал, тянул… Вот и дотянул. Спи спокойно, дорогой товарищ. Извини-ка… – Перешагнув через тело, он взял отложенную Кувалдой на ящик винтовку с оптическим прицелом, оттянул затвор, проверяя, есть ли в ней патроны, и удовлетворено кивнул: патронов была полная обойма. – Это для шефа, – пояснил он Кувалде, которого не без оснований считал мертвым. – Насчет его ты прав, хоть и дурак: этого зверя лучше бить на расстоянии, из засады.
Держа винтовку под мышкой, он направился к двери, но на пороге вдруг резко обернулся, словно ожидал, что убитый поднимется и нападет на него со спины. Кувалда лежал в прежней позе, отвернув от него лицо, и не подавал признаков жизни. Из-под него по бетонному полу медленно расплывалась лужа, в свете керосиновой лампы казавшаяся черной, как гудрон.
– Не скучай, – сказал ему Шар, – я недолго. Управлюсь с одним нашим общим знакомым и сразу вернусь.
Его удаляющиеся шаги гулким эхом отдавались под бетонными сводами подземного коридора. Лежащий на полу Кувалда слабо пошевелился, приподнял голову и хрипло пробормотал:
– Хрен ты… угадал, Санек. Оттуда… не возвращаются.
С огромным трудом перевернувшись на спину, он запустил руку в карман брюк и вынул оттуда гранату. Разогнутая чека закачалась на надетом на холодеющий палец кольце, металлический колпачок, негромко бренча, откатился в сторону. Следуя полученной от напарника подробной
Скрипя зубами, всхлипывая от боли и слабости, он дотянулся до второй гранаты. Силы убывали с пугающей быстротой. Понимая, что третьего шанса уже не будет, он нашел в себе силы дотащить наливающееся холодной свинцовой тяжестью тело почти до самой отдушины в полу. Выдернуть чеку получилось только с третьей попытки; старательно примерившись, Кувалда ударил штоком о бетон и, разжав пальцы, уронил гранату в черный квадратный зев отдушины. Голова его бессильно опустилась, прижавшись щекой к холодному шершавому бетону, глаза устало закрылись, и к тому моменту, когда граната взорвалась, вызвав цепную детонацию содержимого хранилища морских мин и торпед, майор Головатый уже перестал дышать.
Остров содрогнулся. Из многочисленных замаскированных входов в подземелье, о половине которых, возможно, не знал даже Ганин, одновременно с пушечным гулом и с такой же энергией выбросились густые серо-желтые клубы дыма и пыли, в которых, бешено вертясь, мелькали какие-то обломки. За первым подземным ударом последовал второй, за ним третий, склон за береговой батареей на глазах приподнялся, вспучился, пошел трещинами и начал в пыли, дыму и грохоте проседать, проваливаться внутрь себя. Под землей раздался новый удар, рушащийся склон снова подбросило вверх, затянув сплошной клубящейся пеленой, из которой летели и градом сыпались в бухту камни, кусты, переломанные, расщепленные деревья, ощетинившиеся ржавой арматурой куски бетона, бочки из-под горючего… Это напоминало пробуждение вулкана, но извержения не последовало: после серии слабеющих подземных взрывов, похожих на предсмертные конвульсии, канонада стихла, сменившись рассыпчатым грохотом, скрежетом и треском многочисленных обвалов и тяжелым уханьем многотонных глыб бетона и скальной породы, рушащихся в заполненные водой пустоты.
Когда прогремел первый взрыв, генерал Данилов, прервав беседу с Андреем, как раз отправился на поиски Женьки Соколкина, который не мог далеко убежать и своим неразумным поступком, по мнению его превосходительства, лишь ускорил приведение в исполнение вынесенного ему приговора. Услышав гулкий громовой раскат, генерал машинально обернулся. Таким образом, апокалипсическую картину разрушения он наблюдал с самого начала – увы, не до конца, поскольку траулеру тоже досталось, и притом весьма основательно. Вздыбленная мощным подземным толчком волна ударила суденышко в борт, едва не опрокинув. За первой волной пришли другие, и траулер заплясал на беснующейся воде, как дворовый пес на привязи, пытающийся оборвать цепь и убежать от проникшей во двор стаи голодных волков. Волны захлестывали палубу, как в разгар жестокого осеннего шторма, и пенными струями стекали обратно в море через шпигаты, унося с собой кровь, стреляные гильзы и мелкий сор. Сыплющиеся с неба обломки с лязгом барабанили по железу, стальные ребра шпангоутов протяжно скрипели и скрежетали под ударами разгулявшейся стихии. А когда все кончилось, Андрей обнаружил, что полулежит прибитый волнами к фальшборту в окружении водорослей, дохлой, оглушенной взрывами рыбы и рассыпавшихся по всей палубе золотых слитков, один из которых каким-то образом очутился у него на коленях. Чувствовал он себя при этом так, словно кто-то засунул его в барабан стиральной машины и хорошенько там прокрутил, стремясь отстирать до скрипа как снаружи, так и изнутри.