Спасатель
Шрифт:
Мотобот практически ползет.
— Смотрим следы, — сказал я в гарнитуру и вышел на палубу вместе с Ленни.
Теперь мы уже всегда с серьезным оружием, никаких одних «пестиков», ученые.
Оружием разжились, но не особо жирно, да кое-что оставили бадхам. На «Зодиаки» они и не претендовали — куда им такая техника. Муни мне сразу сказал:
— На топливе община разорится, нет смысла. Да и показывать такие трофеи нельзя: сразу у швейцарцев в черный список попадем, а в Шанхае у разных людей лишний интерес появится. Вот от оружия, уважаемый Тео, не откажемся, если поделитесь.
Мы поделились.
Не
Бойцов было четверо, а не трое, как я считал. Получается, что или кто-то из них был умелым, либо же сам Отто Бахманн решил управлять одной из лодок, — опять недооценка противника. Большой черный кольт убиенного безопасника забрал себе Джай. Патронов к нему немного, но индус доволен. Все четыре револьвера гвардейцев — шестизарядные «Шмидт» М1882 — мы отдали старосте. Винтовку Шмидта-Рубина с оптикой тоже отдал — посмотрел, приладился, вскинул… и отдал. У меня есть, а больше никому такая в экипаже не в масть. Если проводить аналогии с другими анклавами, с винтовками в России проблем нет, а вот «автоматика» точно в цене. Да и второй пулемет MG-30 нам точно не помешает. Из пяти пистолетов-пулеметов S1-100 три оставили хозяевам, теперь мини-анклав способен к отражению атак серьезного противника. Союзники как-никак.
Союзники, если не сказать больше. Прикинув ночью резоны, Муни поутру объявил мне о новой грани дипломатической миссии: теперь я не только везу приветы кавээнщикам из Манилы и диппакеты из Шанхая и Дели, но и записку от старосты цыганской общины к лидерам России с просьбой о покровительстве.
— Видишь ли, Тео… Молодежь еще не понимает, а мне уже хорошо видно: спокойные времена на Ганге подходят к концу, — с проникновенной грустью напутствовал меня старый Мунирудзаман. — Большие пароходы начали ходить мимо, большие люди начали плавать в низовьях — как ты. Вскоре крупные анклавы скажут нам: «Эти земли нам понравились, не сесть ли вам на свои лодки, не отправиться ли еще дальше?» И что тогда делать несчастным цыганам? Разве послушает нас Шанхай? А мы не хотим больше кочевать, зачем это, если вокруг столько отличной земли… Кроме того, мне кажется, что русским будет интересно иметь на Ганге надежную базу. Я ведь с утра провел совет общины: все хотят присоединиться к России… Ты не против, Тео?
Кто я такой, чтобы решать вопросы присоединений?
Но свою точку зрения высказал, как единственный русский человек в округе:
— Тео не против, Муни. Не знаю, что там скажут вожди русского анклава, но думаю, что они тем более увидят свои выгоды.
— Я помню русских по Вьетнаму, одно время подрабатывал в Камрани, — закивал вождь. — И уверен, что предложение им понравится. Так что не потеряй записку, парень.
Даже руки по этому поводу пожали.
В общем, обшмонав трупы и получив ништяки, цыгане остались полностью довольными и к кадровому доукомплектованию экипажа «Клевера» подошли со всем тщанием: Сашкой мы не нарадуемся. Поболтать любит, но и это у него получается делать с пользой.
Самой интересной информацией был рассказ нового матроса о некоем большом острове к югу от устья Ганга — я уже отмечал его на глобусе, но до рассказа Сашки беспредметно: остров и остров, мало ли таких. Ни филиппинцы, ни цыгане там не были — слишком далеко. А вот оттуда люди появлялись! Месяца три назад, по рассказам филиппинцев, неподалеку от устья рыбаки обнаружили лодку с двумя людьми. Достоверно здесь только это, дальше идет разнобой. Филиппинцы утверждают, что оба члена экипажа небольшой шлюпки были ранены и, как следовало из повествования несчастных, гонимы и преследуемы. Начали разбираться да разъяснять — а это англичане! Или ирландцы, кто их тут различит.
Однако взрослые мужики из цыганской общины, видевшие воочию пришельцев на борту увозившего их в Манилу «Лусона» в состоянии повышенной бодрости и веселья, сильно сомневаются в правдивости версии филиппинцев.
Вполне может быть, что это никакие не раненые инсургенты или политбеженцы, а обыкновенные посланники. Вот только непонятно, почему британцы, если они действительно обосновались на том острове, не воспользовались нормальным кораблем — ведь наверняка и им было дадено Писателями пригодное для морских рейсов судно.
Вот такие тут дела творятся: таинственные британцы, хитромудрые филиппинцы…
Глаз да глаз!
Вход оказался сложней, чем предполагал шкипер: узкий рукав в форме буквы «С» слабой кривизны не давал обзора; что таится за пологим поворотом — не видно. Почти сразу «Клевер» словно в плен попал: высокие скалы и густая гребенка хвойных деревьев зловеще затемняли протоку. Так дело не пойдет…
Быстро повернувшись к рубке, я поднял над головой скрещенные руки, дублируя команду по рации:
— Шкипер, стоп!
Алертный по высшему разряду Маурер тут же переключил двигатели на слабый реверс, мотобот почти сразу остановился.
— Что там случилось, черт побери?
Zicke тоже смотрела вопросительно, а вот Джай не спрашивал — он уже понял.
— Ули, ты можешь прижаться к правому берегу, где поудобней? Я выскочу.
Капитан недовольно кивнул.
Не нравится ему, когда в тревожных случаях экипаж разделяется.
Поочередно подрабатывая винтами, Маурер бережно прижал мотобот к большому плоскому камню почти вровень с палубой. Но не коснулся.
— Один иду, — строго пояснил я, в большей степени адресуя этот факт Ленчику, — а вы тут смотрите и слушайте.
Тихо стукнул пальцем по гарнитуре, Джай кивнул — слышу, мол, хорошо.
И спрыгнул на берег. Пусть постоят.
Никаких следов пребывания в оазисе человека мы пока не заметили. Сложность в том, что следов, даже если они и имеются, много быть не может. Этот мир небогат мусором, у людей давно уже выработалась привычка к сбережению рухляди. Почти ничто не выкидывается. Перерабатывается и повторно используется в том или ином виде вся тара, все старые тряпки. А уж металл, будь то даже простая консервная банка…
Но опытный и внимательный глаз нужное все равно отметит.
У меня глаз именно такой, и помощники ему сейчас абсолютно не нужны — лишь отвлекать станут своими предположениями, советами и брызгами адреналина.
Zicke надулась, но промолчала.
— Ленни, заберись на рубку, там повыше, — придумал я занятие подруге. — И флаг подтяни.
Самодельный российский триколор — Флаг Командора — висит на нормальной высоте, но мне нужно ее отвлечь, ибо если сильфида заупрямится, на борту ее никто не удержит, ломанется следом. Да и польза может быть — ведь там действительно повыше, следовательно, и обзор лучше. А она маленькая, легкая, надеюсь, ничего не свернет.