Спасение клана Учиха
Шрифт:
— А ещё я исследовал распорядок дня старейшин Хомура Митокадо и Кохару Утатане, а также третьего Хокаге, Сарутоби Хирузена, и все их связи. Впрочем, это я делал ещё до ухода из Конохи, но пару месяцев назад просто проверил, всё ли по-прежнему, — вкрадчиво сказал Учиха, продолжая смотреть в глаза.
— Вот как, — протянул Орочимару, чувствуя, что его сердце начало выдавать пятнадцать ударов в минуту. — Очень интересно, зачем тебе это было нужно, Итачи-кун?
— Я просто считаю, что без этих людей Коноха будет чище, — пожал плечами Учиха. — Мне показалось, что нам с вами…
На лице подростка расцвела доброжелательная улыбка, от которой Орочимару стало немного жутко. Впрочем, идея, на которую так открыто намекал последний Учиха, была недурна и позволяла убить сразу нескольких зайцев и, пожалуй, вместе с теми одну старую обезьяну. И даже стоила того, чтобы ненадолго отложить последний этап перерождения.
Вдруг Орочимару осенила внезапная догадка, и он, склонив голову вбок, рассматривая подростка, спросил:
— Не так давно, около пяти месяцев назад, в Конохе произошёл несчастный случай с советником Хокаге. Он уснул человеком, а проснулся деревом…
— Ага, я называю это «дал дуба», — усмехнулся Учиха. — Шимура Данзо не тот, по кому я бы стал скучать.
— Так всё-таки это не несчастный случай, — потёр подбородок Орочимару, который уже перепроверил в поисках своей ошибки все лабораторные журналы и записи.
— Неужели вы переживали? — словно угадал его мысли Учиха.
— Только за то, что допустил неверные пропорции, — в тон ему усмехнулся Орочимару. — Но как?
— Скажем так, — чуть нахмурил брови Учиха. — Никому не стоит зариться на то, что принадлежит нашему клану.
И посмотрел ему в глаза так, что на миг показалось, что парень знает о планах на свой счёт. Затем это ощущение пропало, и Орочимару незаметно выдохнул.
— Я хотел бы увидеть твою силу, Итачи-кун, — приподнял уголки губ он, сдерживаясь, чтобы не облизываться. — И услышать твои предложения.
— О, в таком важном деле я положусь на опыт старших, — чуть опустил веки парень. — Но соображениями поделюсь.
И Орочимару приготовился внимать своему временному союзнику.
Часть 2. Глава 2. Дорога дальняя
— Всё хорошо, он добрался до храма Шинсо и вступил в «Акацуки», — ответил Шисуи на выразительный взгляд младшего братишки.
К полной неожиданности, у Саске прорезалось второе томоэ — от переживаний и от кратковременной истерики, когда узнал новость о том, куда делся Итачи. В итоге Саске не разговаривал с Шисуи уже пятый день, обидевшись за то, что не попрощался с братом, который тоже по-тихому слинял «отводить от них беду».
Шисуи вздохнул, дети требовали постоянного внимания, и он уже убедился в том, что с «благими намерениями» может быть всё плохо, но с другой стороны — Саске стал сильнее. Второе томоэ — это новая ступень, и, по резкому скачку силы на тренировках, это стало очень заметно.
Появление второго томоэ у Саске подстегнуло остальных заниматься ещё усерднее.
Но зато у всех этот резерв медленно, но верно возрастал. Даже у самых мелких, с которыми Наруто решил вместе учиться искусству каллиграфии печатей. Всё началось с того момента, когда Узумаки вычитал, что Минато сетовал, что не начал этим заниматься, как Кушина, с двух лет, и что детям мастеров фуиндзюцу просто дают рисовать сами печати, без наполнения их чакрой, чтобы те работали, как надо — взрывались, подавляли чакру, обогревали дома или что-то ещё. Сначала на простой бумаге и простыми чернилами, а потом уже специальными чакропроводящими чернилами на особой, впитывающей чакру бумаге.
Удачные детские печати мастера наполняли сами, потому что почти все виды печатей требовали наполнения в один приём, причём от количества вбухнутой чакры, естественно, зависела и эффективность печати. Например, когда взрывную печать впервые попыталась наполнить Мина, да ещё и после тренировки, то в итоге, после активации, получилась просто дымовая шашка. Которые, как авторитетно сообщил Наруто, делают как раз из не очень удачных взрывных печатей, просто скатывая те в комок, чтобы не путать.
Так и началось. Когда выдыхались и тратили резерв на тренировках, к каллиграфии приступали и остальные, те, кто постарше. Навык пригодится, да и полезное это занятие для развития памяти и внимательности, которые понадобятся будущим мастерам гендзюцу.
Плюс, с помощью найденных в Конохе бытовых печатей, они утеплились, и если у кого-то ещё оставалась перед сном какая-то чакра, дети настропалились сливать её в накопительный контур, от которого работала вся система обогрева периметра и электрическая плитка.
В свитках, принесённых Саске и Наруто из хранилища главной семьи, нашёлся походный казан, под которым спокойно могли спрятаться Нацуми вместе с Юи, а плитку, так как благодаря печатям появилась возможность пользоваться электричеством, пришлось заказать у Старой Кошки. У няко-ниндзя, благодаря подобным печатям, электричество было только в нескольких комнатах, используемых как няко-бары, где подавали в основном молоко, валерьянку и кошачьи консервы, а так кошки употребляли всю пищу сырой.
Так что теперь они могли готовить прямо в замке, а не бегать в лес, чтобы сварить на костре, и меню стало разнообразней.
Шисуи улыбнулся, вспомнив, с каким ажиотажем дети набросились на первый мисо-суп, приготовленный Миной в замке. Походная пища хороша, но не пять месяцев подряд. Едой занималась Мина, но двое помощников у неё всегда было на подхвате, всё-таки на такую ораву голодных ртов не так-то просто всё приготовить. И Шисуи не без некоторой гордости оглядывал своих детишек, все были как на подбор: крепкие, румяные, особенно Наруто, — любо-дорого посмотреть.
— Оябун, пришла весточка от Итачи? — словно чёрт из табакерки, только вспомнишь про него, появился Узумаки.