Спасение
Шрифт:
И вот, подобные люди обращаются к посреднику, который заказывает мне найти подходящих по их параметрам одиноких людей. Чем, чёрт возьми, кроме пересадки мозга, это может быть?
— Звучит логично, — кивнул Альстер. — А что ещё, кроме отсутствия социальных контактов, требуют от тебя заказчики?
— Я получаю техническое задание на каждый поиск. Это не реальное изображение, рисунок или фоторобот… ничего общего. Это скорее набор пожеланий с перечислением параметров. Рост и вес, цвет кожи, цвет волос, цвет глаз, всё такое. Всё должно примерно
— Странно. Почему наш преступник хочет выглядеть так же, как и раньше? Почему бы, раз пошла такая пьянка, не поменять в себе всё? Не попробовать стать совершенно другим человеком?
— Психологическое отторжение! Можно подумать, ты не читал литературы по трансплантологии! Это главный риск при подобных операциях, поэтому важно найти тело, примерно соответствующее его прежним параметрам.
И я начинаю искать. Если я вижу кого-то, кто соответствует нужным параметрам, то начинаю оценивать их по другим параметрам. Они должны быть здоровы, без избыточного веса. Удивительно, как много ты можешь узнать, просто окинув человека взглядом. Болезни и нездоровые привычки сияют, словно маяки на их лицах и телах. Они судорожно оглядываются, переходя улицу? Это след пережитой травмы. Они питаются исключительно обезжиренным йогуртом? Значит, тут пищевая аллергия.
Пройдя по всему списку стоп-критериев, я перехожу ко второму набору факторов, которые ещё важнее. Самый главный вопрос, ответ на который интересует меня в первую очередь: кого-нибудь будет волновать их исчезновение? Ответ на него сразу исключает богатых и большую часть среднего класса. Чтоб найти ответ на этот вопрос, я смотрю на то, что они носят, где они живут, какие места они посещают, с какими людьми тусуются. В современном мире это задаёт чёткие границы того, кем является этот человек.
Таким образом, пройдя по всему списку, я отсеиваю пять-шесть претендентов из десяти возможных вариантов и подхожу достаточно близко, чтобы похитить кодовую информацию с чипов, которыми они пользуются для выхода в интернет. Получив доступ, анализирую электронный слепок их личности — просматриваю сайты, которые они посещают, переписку, которую они ведут, их поисковые запросы.
В восьмидесяти процентах случаев я оказываюсь прав — мои клиенты являются жалкими, ничтожными личностями, о которых никто не только не заплачет, но даже не вспомнит, что такие вообще были. С оставшимися двадцатью процентами, правда, выходит облом: у них есть хорошая работа, множество друзей, дети, любящая их женщина — довольно редкие, но всё ещё встречающиеся обстоятельства, делающие людей значимыми.
После прохождения всех этих фильтров у меня останется три или четыре человека. Самое время повысить точность отбора, перейдя к их медицинским записям. Именно тогда я узнаю группу крови и проверяю претендента на любые врождённые заболевания.
При этом претендент проверяется специальными алгоритмами на биохимическую совместимость — на особые последовательности генома, делающие невозможной трансплантацию. Если ничего такого нет, я отправляю файл заказчику и получаю хороший, жирный бонус.
— Твой заказчик всегда запрашивает медицинские данные?
— Да, всегда. Именно это и наводит меня на мысли, что происходит с моими клиентами после того, как я передал их файлы заказчику. Я просто не могу представить, зачем это вообще может понадобиться, ну, кроме пересадки. Зато теперь я могу с уверенностью сказать: преступность действительно не имеет национальности — у меня требовали тела всех известных мне народностей.
— Даже так? Только что ты утверждал, что заказы были редкими.
— Ну, да, редкими, — Конрад втянул голову в плечи, словно получив щелчок по носу, — по сравнению с обычными моими заказами…
— И насколько редкие были эти убийства? — ядовито спросил Юрий.
— Технически говоря, — собеседник деликатно кашлянул, — никаких убийств не было. Все люди, на которых я собирал досье, живы и здоровы. По крайней мере, их тела.
— Ну и мразь же ты! — не выдержал Альстер.
— Не я такой, жизнь такая, — окрысился МакГлассон. — Если бы этим не занялся я, это бы сделал кто-то другой, только и всего!
— Интересно, — Юрий задумчиво наморщил лоб, — насколько ты соответствуешь собственным критериям…
— Не понял… — испуганно проблеял Конрад.
— Кто-нибудь заметит твоё исчезновение? Какой у тебя уровень социального взаимодействия? Тебя будут искать, когда ты исчезнешь?
— Ты не посмеешь…
— Конечно нет, — расплылся в улыбке Альстер. — Мы же договорились? Ещё парочка вопросов, и я уйду. Итак, кто твой настоящий заказчик?
— Ты так шутишь, да? — На Конраде не было лица. — Скажи мне, что ты так шутишь?
— По-твоему, я что, похож на клоуна? Давай телись, ты уже столько рассказал, что имя тебе погоды не сделает. Называешь его — мы расходимся.
— Я не могу это сделать.
— Можешь и будешь. Я ведь тебя ещё по-хорошему спрашивал, не заставляй меня просить по-плохому, — сказал Юрий, с холодным весельем наблюдая, как чёрное лицо Конрада становится серым.
— Если я сделаю это… — с трудом выдавил он из себя.
— Что значит «Если»? Мы же договорились. Поэтому не «Если», а «Когда».
— Я ведь не буду фигурировать, как источник информации…
— Божечки, да у меня конфиденциальность, как между врачом и пациентом. Буду нем как могила. Можешь считать, что я тебе клятву дал. Колись уже, придурок.
Борис вякнул, оповещая о полученном файле. Юрий сконцентрировал взгляд на экране очков: «Баптист Деврой». Он встал и, не говоря ни слова, пошёл, направляясь к ближайшему хабу.
— Мне активировать обратно аккаунт Конрада? — спросил электронный ассистент.
— Давай. Пусть воспользуется сетью в последний раз — оповести тактическую команду, чтобы перехватили его и сбросили на Загрею до наступления вечера.