Спасенный любовью
Шрифт:
Но Элинор, став прямо перед ним, заявила:
— Ты никогда не поговоришь со мной, если будешь поступать по-своему. В доме все спят. Нам сейчас никто не помешает. А у меня есть кое-какие вопросы…
— Скажи об этом Уилфреду. Пусть назначит тебе встречу со мной.
Герцог открыл дверь и прошел к себе в комнату. Элинор тотчас проскользнула следом, за ним.
— Я не боюсь твоей спальни, Харт Маккензи. Я уже была здесь.
Он пристально взглянул на нее, и от этого его взгляда сердце
— Если хочешь, чтобы весь Мейфэр узнал, что ты притащилась в мою спальню, то оставайся, — проворчал он. — И закрой дверь.
Но Элинор оставила дверь открытой.
— Ты здесь даже мебель не сменил, — заметила она, стараясь говорить непринужденно. — Кровать все та же, средневековая. И очень неудобная, насколько мне помнится.
Харт скосил на нее глаза и, плеснув себе в стакан виски, звякнул стеклом, возвращая пробку на место.
— Что ты хочешь, Элинор? — спросил он, едва сдерживая раздражение. — У меня был чертовски трудный вечер.
— Мне надо поговорить с тобой о снимках, как я уже сказала. Чтобы найти остальные или хотя бы понять, чего хочет человек, присылающий их мне. Именно поэтому я должна знать как можно больше и…
— Но я не желаю это обсуждать! — перебил герцог. — О, будь все проклято!..
— Ты сегодня какой-то очень злой, Харт. Наверное, твоя дама тебя сильно разочаровала, — заметила Элинор.
Он вопросительно уставился на нее.
— Какая еще дама?
— Та, чьими духами от тебя несет.
Харт фыркнул и проворчал:
— Это ты о графине фон Гогенштален? Ей восемьдесят два, но она буквально заливает себя духами, так что посрамит любую проститутку.
— О!.. — воскликнула Элинор в замешательстве.
Харт залпом выпил виски и с облегчением вздохнул; было очевидно, что напиток подействовал на него благотворно.
Со стуком поставив стакан на стол, он заявил:
— Я устал и хочу в постель. Поговорим об этом утром. Попроси Уилфреда, чтобы назначил тебе со мной встречу.
Возмущению Элинор не было предела. Резко развернувшись, она дошла до двери, но не вышла из комнаты. С силой захлопнув дверь, она повернулась к герцогу и проговорила:
— Я не желаю ждать, понял?
Харт, уже сбросивший пиджак, со вздохом пробормотал:
— О Господи, Элинор…
— Почему ты так упорно не желаешь говорить о снимках? Ведь они могут навредить тебе, Харт.
Он рухнул в кресло и снова протянул руку к графину, хотя джентльмену не следовало бы сидеть в присутствии дамы, не предложив ей первой присесть. Налив себе еще виски, герцог спросил:
— А разве тебе не хотелось бы увидеть, как мне причиняют неприятности?
— Может, и хотелось
Харт взглянул на нее с удивлением.
— А чего же, по-твоему, я заслуживаю? — Язык у него слегка заплетался, что свидетельствовало о том, что он изрядно захмелел. Харт редко проявлял признаки опьянения, но если уж проявлял, то это значило, что он находился в сильной степени опьянения. — Так чего же я заслуживаю, Элинор?
Она пожала плечами.
— Ты, например, заслужил однажды, чтобы я разорвала помолвку. Хотя, наверное, давно уже заслужил и мое прощение, так что я просто из гордости не разговаривала с тобой. Но все это — в прошлом. Главное, что мы оба продолжаем жить. Порознь. Как и должно быть.
— А так должно быть? — Его голос прозвучал тихо и вкрадчиво.
Элинор снова пожала плечами.
— Мы бы не слишком хорошо ладили, и ты это знаешь, Харт. У нас с тобой очень много… взаимных претензий.
— Да, верно, детка. Это правда. Крутой нрав горцев, не так ли? — Харт проглотил очередную порцию виски.
А Элинор вдруг вспомнила все, что у них было с Хартом. Вспомнила, конечно же, не только поцелуи…
Леди не должна ничего знать о мужчинах до первой брачной ночи, но она, Элинор, знала о Харте Маккензи все. Трижды он соблазнял ее, и трижды она это ему позволила. Один раз — в летнем коттедже, другой раз — в этой спальне, а однажды — в его спальне в Килморгане. Но они были обручены тогда, и она не видела препятствий.
И вот сейчас Харт сидел в кресле, попивая виски, и хмурился. А ведь мог бы сидеть с ней рядом, как прежде, и…
Усилием воли Элинор отбросила приятные воспоминания. Ей следовало держать себя в руках — иначе упадет к его ногам и будет молить, чтобы вновь заставил ее трепетать.
— Так вот, насчет этих снимков… — продолжала она. — Я ни в одном из них не увидела ничего такого, что указывало бы на отправителя.
Харт насторожился.
— Ни в одном из них? А есть еще один?
— Да, я получила его сегодня пополудни. Снимок принес посыльный. Но я не смогла узнать у мальчишки, кто его передал.
Харт выпрямился в кресле. И он уже не выглядел захмелевшим.
— Выходит, этот человек знает, что ты здесь.
— О Боже, да вся Англия об этом знает! Леди Маунтгроув уже сообщила об этом всем и каждому. Она ведь видела, как ты привез меня сюда, помнить? Наверное, ей следовало бы остаться и посмотреть, уехала я или нет. Я, разумеется, уехала, но потом вернулась. И осталась.
— Я расспрошу мальчишку-посыльного.
Элинор покачала головой:
— Не стоит. Фотографии прислали мне, так что и спрашивать буду я.