Спаси и сохрани любовь
Шрифт:
– Сергей Викторович, – с трудом выдавила Инесса из себя, – у меня есть проблема.
– У вас – проблема? – переспросил Бобылев.
Слащев со свистом ухмыльнулся. Суровая секретарша натянула очки на переносицу, будто это были не очки, а колготки.
– У меня, у вас, у нас – проблема, – пробормотала Инесса, отпихивая ногой напиравшего сзади Слащева.
– У нас, у вас, у них – сплошные проблемы, – с легким напряжением рассмеялся Бобылев, – входите, Инесса. Алексей, подожди в приемной пять минут.
Оставив изумленную парочку в приемной, Инесса шагнула в обитель избранных. В божью норку.
– Инесса, что случилось? – рассеянно спросил Бобылев.
В нем не осталось ни грамма изумления, будто он не стоял только что возле стены, с интересом разглядывая неразрывный тандем.
– Сергей Викторович, – плачущим голосом простонала Инесса, не зная, как рассказать Бобылеву про странные звуки, доносящиеся из вентиляционной трубы, вдруг он поднимет ее на смех.
– Что случилось, Инесса, да говори же, у меня совещание начинается. Я Слащева вызвал из Швейцарии. Сейчас губернатор приедет. – Бобылев не говорил, он словно перечислял пункты неписаного договора.
– Сергей Викторович, только не смейтесь надо мной, у нас по трубам разносятся странные и смешные слова. По всему зданию. Смешные – на первый взгляд, дикие какие-то, если вдуматься, – Инесса набралась мужества и взглянула ему в лицо.
Нормальное лицо, умные глаза, внимательные, сочувствующие. Сейчас Бобылев возьмет Инессу на свой необитаемый остров. Побывав на диковинном острове однажды, она хотела поселиться на нем навечно.
– Какие слова? – Бобылев подошел к Инессе и склонил голову.
Понимающий взгляд исчез, таинственный остров пропал из виду.
– Не будете смеяться надо мной? – Инесса вдруг струсила и быстро выпалила, не дожидаясь ответа: – «На крыше крысы голодают, отнесите им еду». И так весь день. С небольшими перерывами.
Бобылев стоял перед ней, склонив голову, видимо стараясь вникнуть в смысл слов. Наверное, файл в голове менял.
– И что? – сказал Бобылев, он явно ничего не понял.
– Дело в том, что наши сотрудники несут туда еду: бутерброды, колбасу, сыр. Все несут. Я уже Норкина видела на чердаке, – виноватым голосом сказала Инесса, будто это она гоняла Игоря Львовича на верхотуру.
– И что? – опять спросил Бобылев. – Что дальше? Слова, чердак, еда, Норкин. Что я должен сделать?
Сергей Викторович поднял голову, его глаза светились странным светом.
– Канадские ученые нашли применение вентиляционным шахтам, – глухим, осипшим голосом заговорила Веткина, надо было как-то выкручиваться из ситуации, – в вентиляцию устанавливают ультрафиолетовые лампы. Для улучшения самочувствия сотрудников. Еще можно дозировать работу кондиционеров. Ну или чаще менять фильтры. Надо что-то придумать!
Инесса говорила тихо, почти шепотом, низко опустив голову. Сейчас он ее высмеет, и тогда она уволится из «Планеты», чтобы избежать позора. Веткина не может больше видеть его грустные глаза.
– А-а, понял, – Сергей Викторович облегченно выдохнул, – кто-то установил в шахте аудикодирование. Тоже мне, шутник нашелся! Приколист. Сволочь он, а не приколист. Надо вызвать специалистов. Пусть поменяют фильтры и уберут эту штуковину. Займись этим сама. Попробуй выяснить, кто установил эту дрянь в вентиляционных трубах. И пусть уберут мусор на лестнице перед чердаком.
Бобылев взялся за спинку стула, видимо, ему не терпелось избавиться от назойливой посетительницы. И вдруг Сергей Викторович посмотрел на Инессу. Он смотрел и прощался, его уже ждали дела. Смотрел тем самым взглядом, от которого запросто может остановиться нежное девичье сердце. Инесса догадалась, что ее взяли на остров, поселив по соседству в качестве преданного и верного Пятницы. Взгляд остановился, замер, еще одно короткое мгновение– и Бобылев придвинул к себе документы. Он уже был далеко. Инесса вышла за дверь, окутанная дымкой таинственного острова. Слащев хищно оскалился, секретарша уронила очки. Оба догадались, что Инесса прибыла с другой планеты. Космическая пыль забелила лицо Веткиной, затуманила ее глаза. Передвигаясь, как первопроходец-космонавт по поверхности Луны, Инесса вышла из приемной. Любовь победила препятствия. Бобылев взял ее в свои единомышленники. Охранник же проводил сочувственным взглядом. Наверное, он решил, что Веткину пригвоздили к позорному столбу за какую-то провинность, долго пытали, переломали вдребезги коленные чашечки, и поэтому она с таким трудом передвигается по «Планете». Под пристальным взглядом Инесса вскинулась и полетела по коридору, не чувствуя ног, смеясь над волшебными превращениями. И вдруг ее озарило, она ясно увидела Колю Гришанкова на стремянке. А стремянка стоит в комнате для технического персонала. В конце коридора. Веткина опрометью пробежала весь этаж, заглянула в маленькую комнату. Лестница высилась в углу – неловкая и громоздкая. Так и есть, это гад Гришанков устроил «Планете» веселое новоселье. А сотрудники – люди доверчивые, легко соблазнились на эксперимент. И никому в голову не пришло, что их исподволь клонируют. Инесса вбежала в офис. Коля горбился за компьютером, а Егорова оберегала его покой. Везет же некоторым. Неутомимая Блинова в отпуске, в ее отсутствие Егорова вовсю пыжится, пытаясь соблазнить холостого Гришанкова. Вряд ли у нее получится, на Коле не такие мамонты свои бивни обламывали.
– Гришанков, иди сюда, – Инесса поманила Колю пальцем.
Коля покорно приподнял грузное туловище и тут же обрушился обратно, послышался треск, стул угрожал рассыпаться от падения.
– Иди-иди, чудовище, а то я тебя разоблачу, – крикнула Инесса, не обращая внимания на насупившуюся Егорову.
Марина категорически не переносит, когда с Гришанковым грубо обращаются. Нереализованный материнский инстинкт сказывается, видимо, боится, как бы кто чужой не обидел любимого бойфренда. Гришанков ощутил Инессину злость как нечто материальное. Он тяжело поднял свое неподъемное тело и понес его по направлению к двери. В коридоре никого не было. Инесса притиснула Гришанкова к стене и прошипела, слегка картавя от волнения: «Сейчас же сними свою штуковину. Убери из вентиляции. А то хуже будет!» И она резко сбросила правую руку вниз. Коля прилип к стене, пытаясь растечься, чтобы слиться с ровной поверхностью. Струсил, гад, сразу видно.
– Пошутить нельзя, да? – прохрипел Коля.
Гришанков не переносит по отношению к себе даже невинной шутки. Ему не нравится, когда над ним издеваются. А сам преподнес коллегам садомазохистскую пытку в виде новогоднего сувенира.
– Пошутить можно, – Инесса подняла правую руку высоко вверх, левой продолжая прижимать Гришанкова к стене, – издеваться нельзя. Если узнает Норкин про вмонтированный магнитофон, он тебя уволит. И профсоюз тебе не поможет.
– А у нас нет профсоюза, а ты что, уже Бобылеву сказала? – прошептал перепуганный Коля.
Гад догадался, что на ведение разборок Инессой получены особые полномочия.
– Сказала, разумеется, – устало согласилась Инесса, – а что было делать? На лестнице помойка. Клиенты нервничают. У сотрудников от твоего гипноза крыши сносит. Сними немедленно!
– Слушаюсь, босс! – Гришанков застыл в почетном карауле, с торжественным видом приложив правую руку к виску.
– Иди-иди, боец невидимого фронта, к пустой голове руку не прикладывают. – Инесса жестким тычком пихнула Гришанкова в бок. И рассмеялась, глядя в удаляющуюся Колину спину. Простым жестом можно передать бушующую гамму человеческих эмоций. Расправившись с Колей, Веткина устремилась в переговорную. Из-за длинного стола выскочил, как попрыгунчик, тощий молодой человек с прилизанными волосами. Инесса вздрогнула. Какой неприятный мужчина... Бр-р-р...