Спаси мою дочь, бывшая!
Шрифт:
– Это твоё окончательное решение? – спрашивает он и стискивает зубы.
– Да! – отвечаю, чуть вздёрнув подбородок. – Я не стану помогать тебе!
– Я прошу помочь не мне, а маленькому умирающему ребёнку, Таня, но видимо ты до сих пор лелеешь придуманную обиду и жалеешь себя, не желая слышать других. Прости, что отнял у тебя время.
Багрянский разворачивается и спешным шагом идёт к своей машине, а я чувствую себя опустошённой.
Неужели я только что подписала приговор ребёнку? Маленькой девочке? Своей племяннице?
Подсознание подкидывает мысль о том, что больных детей в мире много
Смею ли я позволить ребёнку умереть из-за грехов её родителей?
Смогу ли я жить дальше с мыслью, что могла спасти, но не сделала этого?
Я борюсь с желанием остановить Багрянского, нырнуть в его машину и прямо сейчас поехать туда, где врач проведёт обследование и снова повторит слова, которые я уже услышала однажды…
«Вам будет слишком сложно забеременеть. Это не лечится. Скорее всего, у вас не будет детей в будущем».
Сердце бешено колотится в груди, а бывший разворачивается и быстрым шагом приближается ко мне. Он берёт меня за плечи, заставляя посмотреть ему в глаза, но делает это нежно, без капли грубости.
– Таня, ты единственный шанс спасти Асю… – глаза мужчины блестят от слёз, но мне не жаль его. Он заслужил эти страдания. Он – да, а его дочь – нет. В том-то и вся проблема. – Я не знаю, где искать Анну, если бы смог, то давно бы нашёл её и заставил помочь дочери. Мне известно только то, что она перебралась за границу с каким-то арабским шейхом… Таня, прошу тебя! Не отказывай! Тебе даже не придётся спать со мной. Я всё сделаю для тебя! Буду обеспечивать тебя с малышом, защищать! Если ты хочешь оставить его себе, я соглашусь на твои условия, но прошу тебя, спаси Асю. Ты даже не представляешь, каково это – жить, зная, что ты не можешь помочь собственному ребёнку. Я отдал бы все свои деньги, всё, что у меня есть, но найти подходящий костный мозг врачи не могут.
Я никогда раньше не видела Багрянского настолько подавленным. Мужчина смотрел на меня, словно я на самом деле была единственным человеком, который мог помочь ему. Негромко всхлипнув, стряхиваю с себя его руки и с вызовом смотрю в глаза.
– Я не могу иметь детей! – кажется, что оголяю свою душу перед врагом, но я должна сделать это. – После того, как я…
Обрываюсь на полуслове. Не хочу снова поднимать эту тему, не желаю ворошить прошлое. Багрянский считает меня стервой, которая в отместку за измену лишила его большей части бизнеса, но он не знает самого главного: я мстила не за измену… За жизнь, которая оборвалась внутри меня, толком не успев развиться после тех злополучных событий.
– После чего? Почему, Таня?
Бывший смотрит на меня, словно раненый зверь, ожидающий последний удар, который добьёт его. Он теряет надежду на то, что я помогу ему спасти дочь и внутреннее умирает от этой мысли, как я когда-то.
– Неважно… Врачи сказали, что если мне и удастся забеременеть, то это будет чудо.
– Мне только на чудо и остаётся надеяться, Дымка! Только оно может спасти мою дочь… Костный мозг второго ребёнка тоже может не подойти, но шанс есть. И этот шанс – чудо.
Багрянский немного обмякает. Он понимает, что его планы катятся под откос, и он ничего не может поделать с этим. Никак не повлияет.
– Ты согласишься пройти обследование в хорошей клинике? – осторожно, теперь уже без напускного тона задаёт вопрос мужчина.
– Пока я соглашусь только на обследование…
Выдыхаю, потому что всё ещё не могу приложить ума, как быть дальше. Я думала, что разорву Багрянского на кусочки, если мы встретимся, но я не могу из-за обиды на него позволить родному человеку умереть. Девочка не виновата. И она родная мне. Пусть Аня бросила свою дочь, я не смею позволить племяннице, которую даже не знаю, умереть. Говорила мне бабушка, что слишком доброе сердце погубит меня, и она была права в своих суждениях.
– Тогда собирайся, Дымка. Мы должны вылететь сейчас.
– Сейчас? Ты в своём уме? Рейсы не ходят так часто… Это тебе не столица…
– Мы полетим частным рейсом, Дымка. Я же сказал тебе, что готов отдать все деньги, которые у меня есть, чтобы спасти мою дочь… А ты не думала ведь, что я загнусь, после того, как ты слила конкурентами все мои наработки и секреты?
Щёки вспыхивают на мгновение от стыда, но я напоминаю себе, почему так поступила. Мне не за что стыдиться. На моём месте любая попыталась бы отомстить…
– Мне нужно взять отпуск на работе…
Кажется, что я всё ещё пытаюсь ухватиться за любую ниточку, только бы не ехать вместе с ним. Но я сама согласилась, а счёт пошёл слишком быстрый. Успеем ли мы спасти девочку сейчас?
– Я всё улажу, Дымка! Тебе не придётся работать! Ты ни в чём не будешь нуждаться! – настойчиво напоминает мне о своём обещании Багрянский, но мне не нужны его деньги… Я пока ещё ничего не обещала ему, лишь согласилась пройти обследование.
– Подожди немного, я соберу вещи!
Мужчина кивает, и я оставляю его, спешным шагом ныряя в душный пропахший болотной тиной подъезд. Слёзы, которые я всё это время держала внутри, всё-таки текут по щекам. Трясущейся рукой открываю дверь в квартиру и утопаю в щемящей пустоте одиночества, которым пропитан каждый квадратный метр.
Обхватываю себя руками и начинаю рыдать, позволив себе ненадолго побыть слабой. Я неуверенна, что поступаю правильно. Если решилась на один шаг, значит, пойду дальше, а если пойду дальше, то к чему всё это приведёт? Тяжело вздыхаю, беру спортивную сумку и складываю в неё самые необходимые вещи на несколько дней. Наверное, я просто уверена, что врач подтвердит невозможность забеременеть, и я вернусь домой с чистой совестью, понимая, что физически не могу спасти девочку, однако внутри всё равно шевелится червячок сомнения.
Что, если анализы будут хорошими?
Как тогда я должна буду повести себя?
И отпустит ли Багрянский меня из своей жизни, если я рожу ему второго ребёнка?
Сейчас он беспокоится за жизнь своей дочери, но что, если потом будет так же яростно оставить себе второго малыша?
Мне становится дурно от всех этих мыслей. Я поднимаю сумку за ручки, и смотрю в одну точку перед собой. А ведь когда-то я любила этого человека… Любила и желала провести с ним всю свою жизнь…