Спаси
Шрифт:
– Молчи сиди! – шикнула на меня Лера, листая дальше. – Одно для выставки, второе для дома.
Дальше мы отмели в сторону еще кучу вариантов, пока подруга не наткнулась на короткое коктейльное золотого цвета. Не думая ни секунды, та нажала кнопку «заказать» еще раз и продолжила поиски.
Глубоко вздохнув, я покачала головой. Лера такая Лера.
17.
Двадцать девятого и тридцатого декабря мы носились как сумасшедшие. Дороги в нашем районе, наконец-то,
Ну а что, я не отставала. Я скупала украшения, мишуру и гирлянды, а вечером двадцать девятого декабря развешивала их с помощью Адама, который, скорее, отвлекал, нежели помогал. Я сладко вздрагивала, когда он «нечаянно» касался меня в самых неожиданных местах, «помогая развешивать гирлянду».
Не подумайте, я не возражала, и это все казалось мне до жути правильным. Я чувствовала умиротворение рядом с ним, но так же чувствовала какую-то недосказанность, повисшую перед нами толстым пластом.
Мы не поднимали тему с Новым Годом, и Лера помалкивала о выставке, думая, что ему не понравится перспектива кучи мужчин, палящихся на мое тело . Надо же, в кои-то веки она решила, что будет правильным, а не выбирала задницей.
Вечером тридцатого я устало вползла в квартиру и бухнулась на диван в гостиной.
– Я так устала! Надо донести себя до ванной и полежать там с тремя шариками ванили.
Лера, разматывая шарф, упала рядом со мной.
– Боже, я не чувствую ног, - прохныкала она, вытянув стопы в лиловых носочках.
Я усмехнулась.
– Так кто же … хотя о чем я. Ты родилась в каблуках, зачем я вообще говорю.
Лера поиграла бровью.
– Адам не звонил?
– Нет, - грустно покачала я головой, посмотрев на нее. – Он очень занят с семьей, и это все, что я знаю.
Лера повертела в руках брелок от ключа и сказала:
– Может, действительно занят…
– Я ничего и не говорю! – вскинула я руки так, словно бы сдаюсь.
– Но думаешь, - фыркнула Лера, поднимаясь с дивана и уходя. – Я прямо вижу, как двигаются шестеренки в твоей голове.
– Отвали! – крикнула ей вслед я, кидая подушку. Та с мягким стуком ударилась в вовремя закрытую за засранкой дверь.
Ну а что?! Я не думала, что Адаму есть польза от обмана. Я не предъявляла прав, и думала, что у нас все просто и основывается лишь на эмоциях. Да, я знала, что на эмоциях далеко не уедешь, но я довольствовалась тем, что есть, предпочитая не думать о том, что будет после.
Словно в подтверждение моих слов телефон в кармане пиликнул, оповещая о смс. Я, достав его, обнаружила номер Адама.
«С ними так скучно, но зато я уже придумал, что подарить
P.S.: не запаздывай с моим подарком…»
Улыбка осветила мое лицо. Ну как он может обманывать? У меня, наверное, просто пунктик после поступков Того-Кого-Нельзя-Называть.
Набрав ответ, я отложила телефон и отправилась к себе в спальню. Скинув вещи, я захватила полотенце и с все той же счастливой улыбкой пошагала в ванную.
Три кубика ванили, пышное облако пены – и я еще более счастлива. Пена напоминала мне о детстве, когда мама купала меня в нашей небольшой старенькой ванной, намыливая мне волосы детским шампунем и приговаривая:
– Котенок будет чистым, Котенок будет рад.
Все эти воспоминания погружают меня в некоторого рода оцепенение. Я сразу становлюсь сентиментальной, задумчивой.
Я люблю своих родителей. Возможно, сейчас совершенно другое время, поколение, которое не ценит заботу близких. Несмотря на то, что я – одна в семье, я никогда не была эгоисткой. Я привыкла, что все, что я получаю – это кропотливый труд моих родных, каждая капля пота – я считала себя ответственной за это, и всегда знала, что за любое развлечение приходится платить.
Я никогда не была требовательной, расчетливой. Я умела радоваться каждой мелочи, даже банальному мороженому, которое папа приносил по воскресеньям – большую коробку пломбира с шоколадной крошкой – мое любимое.
Все, что мы делали – мы делали вместе. Я помню, как мама укладывала меня спать, читая сказки, как папа качал на качелях, шутливо обзывая меня кроликом из-за моих слишком больших в то время передних зубов. Это прозвище крепко приклеилось ко мне, и даже сейчас, когда мои зубы вполне себе ровные, папа все равно называет меня так.
Я выросла в теплоте и любви, и, думаю, это послужило тому, какая я сейчас.
Моргнув, я вдруг поняла, что меня снова унесло в далекие раздумья о своей судьбе. Вздохнув, я взяла с полки шампунь и принялась намыливать голову.
Надеюсь, завтра все пойдет по Лериному плану: к семи на выставку, быть там до девяти, а потом вернуться домой и закончить подготовку к тусовке, которая начнется в десять.
Так же мне было интересно, что за подарок приготовил Адам. Надеюсь, никаких драгоценных вещей или супердорогих примочек. Я не приму этого - мне нечем отплатить, и он знает это.
Оставшийся час я напевала какие-то незамысловатые песенки, намыливая кожу гелем с шоколадом и смывая липкую массу. В девять я вышла из ванной и услышала голоса на кухне. Один из них был Лерин, а второй… незнаком.
Я медленно шагнула в сторону своей спальни, затем, решив, что глупо будет прятаться, вышла на свет, присматриваясь.
Собеседником подруги оказался парень с жесткими черными волосами и весьма широкой спиной. Лера вдруг взглянула на меня из-за его плеча и улыбнулась.
– Хэй, Редж. Иди сюда…