Спасибо за рыбу!
Шрифт:
Первый день учений выявил море проблем. Радиосвязью офицеры и солдаты пользоваться умели кое-как. Привыкли к телефонам. Без мобильной и спутниковой телефонии им пришлось впервые в жизни всерьёз отнестись к своим рациям. Хорошо хоть никто не заблудился и никого не убили. Авиация сделала своё дело лучше, чем я ожидал – сказались меры по увеличению налёта и постоянные тренировки. Тридцатьчетвёрки прилетели с аэродромов в Хабаровском крае, отбомбились по целям. Важным было так же не только присутствие самих самолётов, но и их количество – тридцатьчетвёрок было двадцать восемь штук. На горизонте показались так же и ракетоносцы ТУ-160, но они прошли на высокой скорости над районом и долбанули старыми ракетами по наземным целям. Нашим «партнёрам», наблюдающим за учениями, конечно же, не рассказывали подробности о ракетах,
После бомбовой атаки показать себя предстояло морпехам и вертолётчикам с УДК. Они, собственно, не особо подвели – УДК подошёл близко к берегу, из его чрева выплыли БМП, которые тут же поползли к берегу. За ними, в море, были корабли, так же спущенные на воду в Абстерго, просто за величиной проектов УДК они были незаметны. Сторожевики, или, правильнее называть их фрегатами – относительно небольшие, но опасные корабли. Они уже давно стали основой надводного флота других государств – потому что если при артиллерийском бое требования к массе и броне корабля строгое, то при ракетном… лучшее соотношение – это минимальный размер корабля, который можно оснастить всеми доступными средствами ПВО. Фрегаты типа «Скорпион» – это шесть кораблей, сто на восемнадцать метров, оснащённые в основном ракетным вооружением и мощными газотурбинными двигателями.
Более важны для нас были БДК – их пришлось спешно ремонтировать, приводить в порядок. Заменили двигатели, кучу деталей, БИУС поставили Флот-21, разработанный у нас. Три БДК, вместе с УДК, выбросили на берег десант морпехов. Оснащены они, хорошо что, только новой техникой и на основе шасси «А». Танки, БМП, БТР-80…
С этой частью они справились на троечку, но тем не менее, справились. Десант с вертолётов был наиболее массовым. Сто штук винтокрылых машин, тысяча десантников в полном боевом обмундировании… высоко над ними кружило три десятка БПЛА с учебными ракетами воздух-поверхность. Ракеты с пятьюдесятью граммами тротила, создающие после взрыва облако красного дыма.
Задачи группам были даны вполне обычные для будущей работы – атаковать позиции противника после артобработки, пока в войсках предполагаемого противника хаос после ракетно-бомбового налёта. Из пехотной части лучше всего отработали танкисты и артиллеристы. Вооружённые относительно скорострельными САУ и имея на картинках всю карту местности, они открыли огонь. САУ была всего дюжина, но этого хватило – за минуту не меньше сотни снарядов поразили условные позиции противника. Да и что это были за позиции – домики из фанеры и пеноблоков, забор из мешков с песком и деревянных досок, местами гнилых и разваливающихся от каждого чиха. Наступали с разных сторон, поэтому пока с юга САУ долбили противника, с севера мотострелки проводили атаку малыми группами на цели. И они меня разочаровали – использовать компьютеры, которые им дали, спутниковую навигацию и даже лазерные указатели цели для БПЛА они не спешили. Даже по рации общались как-то маловато, такое ощущение, что они запороли на корню подготовку. Ну что ж, я, видя это, дал огоньку, а именно – с БПЛА, что висели на дюжину километров выше армейских, сорвались ракеты. И они, активировав двигатели только при подлёте к земле, шуганули солдат. Ракеты в Абстерго были особые, с хорошей, изготовленной на ксандарском оборудовании взрывчаткой. Так что ракета размером с руку долбала не хуже, чем четвертьтонная авиабомба. Разве что без осколков были – с целью точечного воздействия. Представляю, как пересрались эти лентяи, пусть даже это и было почти не опасно. Ракеты легли «заборчиком» перед наступающей колонной войск, после чего две штуки долбанули с задней части колонны, и внесли полный хаос. Я смотрел за этим унылым действом как сверху, так и через камеры бойцов.
Оргвыводы последовали незамедлительно, но тем не менее, учения продолжались. По остальным солдатам так же влепил по ракете. Близко, очень близко. Была бы осколочная – поубивало бы всех, а фугас… что фугас – только пуганул да каменным дождиком накрыло. Кое-кого ранило камешками, но, судя по всему, отделались царапинами на роже и уроком на всю жизнь – без нужды из под брони не высовываться.
Солдаты накосячили ещё много в чём, чувствовалась общая расхлябанность. Как правило, расхлябанность была заразной, одна рота похожа на то, что мы хотим видеть, другая – на некое аморфное нечто, что
Результат неутешительный – из пяти тысяч высаженных солдат лучше всего себя показали бойцы семьдесят шестой десантно-штурмовой дивизии. Они были экипированы по установленному образцу, действовали слаженно. Особенно по сравнению с остальными. Морская пехота показала себя кое-как, а после обстрела ракетами – и вовсе плохо. Комплектация неполная, действовали не по уставу, скорее мешали друг другу.
Дальше началось представление со спецэффектами, режиссированное мною и сотней дроидов-диверсантов, после того, как мы раскупили старые инженерные средства со складов. В операции участвовало двести тонн тротила, шестьдесят тонн динамита, несколько тонн специализированной огнесмеси, баки с авиационным керосином – он вспыхивает так красиво… Вся область учений была огорожена от местных и заминирована – пять тысяч простых мин-пугачей, снаряжённых обычным дымным порохом. Такая мина, при наступлении на неё, громко хлопает и шипит, оставляя за собой облачко белого дыма. Так проще регистрировать срабатывание.
Наверное, будь я органиком, сейчас бы злобно хохотал. Однако, я просто смотрел и радовался. Началось всё с серии мощных взрывов, а потом взрываться начало всё. На позициях, которые заняли десантники, стояли сторожевые вышки, инженерными зарядами им перебило опоры, вышки начали заваливаться, поднимая горы пыли. Хотя крыши соседних построек были специально усилены, было страшно. Динамит – недорогая и хорошая взрывчатка, относительно простая. И с неё я и начал – минут двадцать по всей зоне учений, то тут, то там, взрывалось всё. Мост, через который переправлялась колонна, был взорван сначала одна опора, последняя машина успела проскочить, а потом я взорвал все остальные. Солдаты оказались разделены, пришлось выкручиваться. Взрывались деревья, перегораживая проход по дорогам, корректируемая артиллерия – сорок четыре установки «Коалиция», заблаговременно поставленные в определённые точки, открыла огонь по противнику. Конечно же, снаряды были простыми болванками, к тому же высокоточными, но тем не менее – падали они в десяти шагах от бойцов, обдавая всех каменной крошкой. Глухие шлемы защищали солдат от таких мелочей.
Бой с тенью продолжался шесть часов – до восьми вечера. Четырнадцать моих САУ были уничтожены ответным огнём противника. Хотя противник не знал, что это полностью роботизированные САУ, так что война была по-взрослому. Почти. Все остальные САУ разбомбили прилетевшие тридцатьчетвёрки и штурмовые вертолёты, а так же крылатые ракеты и артиллерия кораблей. Иногда я не стеснялся долбануть по покинутой бойцами технике, так что после себя армия оставила дюжину разбитых стальными болванками БТРов, пару десятков машин, а так же тонны кирпичей.
Жаль, жаль, было интересно с ними поиграть. В результате только бойцы семьдесят шестой понесли минимальные условные потери, только одну серьёзную. Вакханалия закончилась нервными срывами и кучей ора по всем каналам на меня. Ну а я то что? Солдатов проверил, результат проверки – неутешительный. Придётся ещё отвечать за устроенное перед Хьярти и Зотовым, который сделал вид, что это всё – хитрый план. Но матерился сильно! Я говорил в том же ключе, но без мата – мы тратим миллиарды, триллионы, кредитуя ВПК и армию, и что я вижу? И пусть не виляет хвостиком, деньги им дали МЫ. И следить за целевым расходованием средств – наше неоспоримое право!
Контратака возымела успех. Зотов успокоился.
– Но это должно быть согласовано с нами. А если бы были жертвы?
– Жертв не было, – в который раз ответил я, – работали профессионалы своего дела, в условиях глубокой тайны, что бы никто солдатам не проговорился, даже намёка не было что бы.
Зотов кивнул:
– В Афганистане своих обстреливали, что бы потом не срались при виде талиба, но ради бога, сейчас же не восемьдесят восьмой! Это нарушение техники безопасности, – министр взмахнул руками, – и что я скажу пострадавшим? А их семьям?