Спаситель демократии
Шрифт:
Спортивная сноровка заставила Егора отскочить вправо и в прыжке развернуться лицом к противнику. Он падал спиной на широкую кровать. Еще в полете он успел прицелиться в силуэт и выстрелить… Пуля попала туда, где в поясной мишени десятка.
Мария замерла на две секунды и рухнула на гору тряпичных обрезков.
Поднявшись с кровати, Лубяко развернулся так, чтоб не видеть полуобнаженное женское тело с кровавым пятном между грудей… Он вынул из пистолета магазин. Передернул затвор и выбросил патрон из ствола. Взял лоскут и начисто протер оружие. Потом он окликнул Бублика и бросил «Макарова» ему.
Борис машинально
Очевидно, что Лубяко этого и хотел. Он взял пистолет платочком и аккуратно вставил магазин на место. Потом эту страшную улику бросил рядом с телом.
– Одевайся, Борис Трофимович. Тебе нельзя здесь оставаться. Сейчас поедем к Афонину, конфискуем приборчик и я вывезу тебя в Москву… И зачем ты эту Шмулькис убил? Нормальная была женщина. Симпатичная, но с очень импульсивным характером… Кстати, о девушках! Внизу в машине тебя Василиса дожидается. Мы вместе поедем… Это чтоб ты глупостей больше не делал.
Бублик вскочил с кровати. Он хотел дать Лубяко гневную отповедь, но слова застряли в глотке, и наружу вырвалось лишь недовольное ворчание… Борис Трофимович надел рубашку, а потом снова сел и нацепил второй носок.
Еще час назад Маша объясняла ему актерское умение жить в предлагаемых обстоятельствах… Это очень правильно! Если ты не можешь ничего изменить, то живи и радуйся! Показывай всем, как тебе уютно в новой роли… Бублик взглянул на Лубяко и попытался ему улыбнуться.
25
Кузькин лежал на диване и тихо стонал. И не столько от боли, сколько от жгучего позора… Так получилось, что оперативный штаб сосредоточился здесь, в квартире дома номер семь дробь три по улице Мышкина.
Всю ночь здесь была Ирина Багрова и слегка шокированный Хилькевич. В пять утра примчался Муромцев, а в шесть – полковник Потемкин.
Паники в первый момент не было. Была лишь легкая растерянность и ожидание провала. А после обнаружения трупа в костюмерной сыщики взбодрились и начали работать… Даже Кузькин встал в строй. Он сказал, что делает это, «превозмогая боль».
В театре трудилась бригада местных ментов и ветлугинской прокуратуры. Следователи опросили вахтеров и узнали, что в полночь погибшая поднялась наверх с неизвестной женщиной. Слепили ее фоторобот – получилась Ирина Багрова. Никакого Бублика, а, тем более, Лубяко – никто в глаза не видел.
Стали искать приметный для Ветлуги «Пежо» цвета мокрый асфальт… Первый раз это авто видели на рассвете около коттеджа Афонина. А чуть позже машину Лубяко заметил гаишник на дороге, ведущей в Москву. Он точно запомнил, что кроме водителя в иномарке было двое пассажиров – мужчина и женщина… Если так, то дальше «Пежо» влился в поток транспорта и растворился в нем. Теперь их надо искать в Москве. Всех троих – преступного Лубяко, непутевого Бублика и несчастную конопатую Василису… И еще одно – зачем они ночью заехали к Афонину? Только за ним, за черным кейсом. А значит, что и прибор сейчас в Москве!
Все чувствовали, что обстановка накаляется. Действие начинало ускоряться, а значит и развязка близка.
В полдень позвонил и сразу же приехал Сидоров. Он сообщил, что в мэрии ждут его и кого-то из руководства
Провожая их, Ирина посоветовала купить по огромному букету и поздравить мэра с избранием. «Это так – для надежной конспирации».
Они вместе вошли в мэрский кабинет. И сразу букеты пришлось отложить в сторону – рядом с Афониным стоял прокурор города. Он был в форме и всем своим видом показывал, что он на службе и при делах.
Но разговор начал новоиспеченный мэр. И обращался он к Сидорову, не как к старшему по званию.
– Очень жаль, Дмитрий Дмитриевич, что наша первая встреча омрачена претензиями.
– Чьими?
– Моими! У меня к вам крупные претензии… Недавно ваша жена со своим любовником майором Муромцевым захватили мою дачу на Черном озере. Они связали охрану и жили в доме несколько дней.
– Это ложь, Афонин!
– Это правда, генерал!.. У меня все их ходы записаны. Есть куча свидетелей и у всех показания от зубов отскакивают… Но это не все! В это же время группа сотрудников Службы господина Потемкина напала на мой коттедж и нанесла охране телесные повреждения.
– Надеюсь, без трупов обошлось?
– Не шутите так, Сидоров… Я уверен, что все это связано с выборами. Меня хотели запугать и опорочить. Я даже знаю кто – Твердохлебов. Он из Партии власти, а эти все могут… Итак, все документы по нападению на моих людей я передаю прокурору, и сегодня он возбудит все, что надо. И второе – в пятницу в нашей студии прямая передача «Турнир». Я вызываю всех вас к барьеру…
Назад ехали в сумрачном настроении… Если не вернуть Бублика с его кейсом, то все дальнейшее в глубоком тумане. А Бублик где-то в Москве. И Василиса его там. Хуже, что и Лубяко там. Этого профи голыми руками не взять. Он тихо ляжет на дно и изобретателя с его невестой спрячет.
Уже подъезжая к дому семь дробь три по улице Мышкина, полковник Потемкин принял решение – сегодня же все едут в столицу. В Ветлуге останется он сам. Для связи и вообще для порядка…
26
Лубяко не стал прятаться на окраине. В первый же день он сделал три важных дела… За дикие деньги он снял квартиру на Новом Арбате. И не где-то у земли, а на десятом этаже. Здесь антенна будет повыше, чем в штабе на башенке.
Второе – он со слезами продал свой «Пежо» цвета мокрый асфальт. Просто сбросил засвеченную машину за бесценок.
И третье – он купил по доверенности неприметный красный «Лексус». Покупка в ГАИ не оформлялась, а значит, что на этом Лубяко не поймать. Как говорится – он в списках не значился.
Снятая квартира имела мебель, посуду и почти все, что нужно на первых порах… Вечером на кухне они наспех отметили новоселье и разбежались по своим комнатам – Бублик с Василисой отправились в маленькую спальню, а Лубяко занял гостиную с диваном и двумя креслами…
Засыпалось плохо, но еще хуже спалось. Ведь прошли ровно сутки после драмы в костюмерной ветлугинского театра… Егору приходилось и раньше убивать людей. Совсем недавно он взорвал бомжа. Но это совсем другое дело! Совсем не то, что стрелять в легко одетую женщину. И выстрел был не дальний, а почти в упор – полтора метра, не больше.