Спаситель под личиной, или Неправильный орк
Шрифт:
Мы втроём уселись на ладонь дракона, огромные пальцы обхватили нас, не касаясь, но и упасть мы уже не смогли бы, и лапа начала медленно и плавно подниматься над землёй. Сначала Россина прижималась ко мне, но любопытство победило, и она стала наблюдать за уходящей вниз дорогой и за тем, как кареты и лошади становятся всё меньше и меньше.
Наконец, лапа замерла на уровне морды дракона, который всё это время рта не раскрывал, но умудрялся при этом улыбаться. Зубов не показывал. Оказывается, драконы и это могут, а вот мне в своё время во все свои зубы улыбались, с непривычки — жуткое зрелище.
Мы рассмотрели глаза, рога и гребень дракона,
И тут девочка замахала руками и стала показывать в небо. Кажется, она только что осознала, что у неё нет абсолютно никакого страха высоты. То есть, вряд ли она смогла это для себя сформулировать, но, видимо, что-то внутри неё всегда стремилось ввысь, и она это почувствовала. И хотела вверх, ещё выше.
Дракон медленно взлетел и сделал несколько кругов над поляной, поднимаясь всё выше, я внимательно следила за малышкой — не мелькнёт ли на её лице страх? Нет, даже намёка не было. Только радость и восторг, она подставляла лицо ветру, жмурилась со счастливой улыбкой и тыкала вниз пальцем, призывая меня посмотреть на ставшие крошечными кареты.
И я вдруг поняла, что вот сейчас она, наконец-то, вернулась туда, где ей самое место — в небо. Туда, где уже давно должна была бы летать, если бы судьба сложилась иначе. Словно узник, выпущенный из темницы, она, наконец, обрела свободу. Ту, которая должна была быть у неё с рождения.
Кажется, я начала понимать, почему для драконов самым страшным наказанием было ношение ошейника. Их лишали не просто возможности обратиться в дракона, их лишали неба. И пусть сейчас Россина летит не на своих крыльях, а на ладони отца, но она — в небе, она в вышине. Она вернулась домой.
Когда дракон опустился, личико Россины было откровенно расстроенным. Она дёргала меня за юбку, а Вэйланда за палец, и тыкала ручонкой вверх — просила повторить полёт.
— Мы обязательно ещё полетаем, — успокоила я малышку, в то время как Вэйланд вновь превратился в человека и присел рядом с нами на корточки. — Только чуть-чуть попозже.
— Мы скоро полетим очень высоко и очень далеко, обещаю, — дракон взял свою дочь за ручку. — Тебе ведь понравилось, правда?
— Конечно, ей понравилось, — чуть хриплым голосом сказал подошедший Реарден, в то время как Россина быстро кивала. — Небо у неё в крови. Поначалу она опасалась неизвестности, но теперь поняла, чего была лишена всю свою недолгую жизнь.
Я взглянула на старого дракона — и заметила слёзы у него в глазах. Наверное, он тоже подумал о том же, о чём и я — малышка вышла, наконец, из темницы.
— Теперь всё будет хорошо, — едва прикасаясь к шее девочки, в том месте, где под высоким воротником платья прятался ошейник, прошептал Реарден. — Скоро уже ничто не будет мешать моей… Россине летать.
Малышка снова ткнула вверх и вопросительно посмотрела на меня, потом на Вэйланда. Думаю, дракон не отказался бы ещё её покатать, но лучше сделать это с пользой.
— Россина, помнишь, я тебе рассказывала, что мы едем в королевство драконов? — Конечно, она помнила, ещё бы, такое не забывается. — И, если ты хочешь, то мы можем туда не ехать, а лететь. — И снова малышка отчаянно кивает и тычет ручонками вверх. Она была готова лететь прямо сейчас.
— Тогда решено. Сейчас собираем вещи и летим.
Не прошло и часа, как три дракона поднялись в воздух и взяли курс на Хрустальные горы. Замыкал строй коричневый дракон, держа в каждой лапе по багажному сундуку, которые были сняты с карет. В уголке одного из них примостились сумки с нашей одеждой, остальное пространство было забито игрушками, которые Вэйланд купил своей дочери в столице.
Перед ним летел чёрный дракон. На одной из его ладоней с максимально возможными удобствами разместились мы с Россиной и тряпичный дракончик. Под спиной у меня была подушка, сама ладонь была застелены свёрнутым в несколько раз одеялом, в другое я закуталась, вместе с сидящей у меня на коленях малышкой. На мизинце дракона висела корзина с ещё одним одеялом, так, на всякий случай, кувшином с компотом, взятым в дорогу в трактире, где мы обедали, кружкой, булочками и одной из кукол. Всё это я легко могла достать, лишь протянув руку.
Второй лапой Вэйланд загораживал нас спереди от ветра, поскольку летели драконы очень быстро. Не так, как в тот раз, когда мы мчались спасать его, раненого, и меня едва не сдуло с лапы Реардена, но тоже очень быстро. Глаза бы точно от ветра заслезились, не закрывай он нас. При этом виды сбоку, сверху и снизу были в нашем распоряжении, мы мало что теряли.
Ну а самым первым летел серый дракон. Налегке.
Сначала Россина восхищалась полётом, восторженно осматривалась, указывала мне пальцем на что-нибудь интересное внизу — озеро, трактир у дороги, стадо овец. Но постепенно успокоилась, похоже, устав от новых впечатлений, и попросила сказку. Сначала, как обычно, была очередная маленькая сказка про куклу-девочку, которая всё время попадала в неприятности, а добрый дракон её выручал. Сегодня девочка без разрешения убежала в лес за ягодами и заблудилась, а добрый дракон нашёл её и отнёс домой. Я подробно описала, как он летел, какие у него были большие крылья, как девочка совсем не боялась, и так далее. Собственно, я описывала наш собственный полёт, не знаю, догадалась об этом малышка или нет.
А потом наступило время сказки о Любимой Дочке и Папе-Драконе. И на этот раз Россину ждал сюрприз. Оказывается, Дочка тоже была драконом. Да-да, самым настоящим драконом, только совсем маленьким. Просто она об этом тоже забыла из-за козней Злого Колдуна. Она больше не умела превращаться, не умела летать. Но она всё равно была драконом, ведь каждая дочка похожа на своего папу. У папы-кошки дочка кошка, у папы-лошадки дочка тоже лошадка. У папы-человека дочка — человек. Ну а кем могла быть дочка Папы-Дракона? Конечно же, тоже драконом! И как только она вспомнит, как превращаться, то снова сможет летать.
В общем, я рассказа Россине всё, что только могла. Осталось лишь открыть ей главное — она и есть та самая потерянная Любимая Дочка. Но говорить об этом должна не я. И уж точно не во время полёта.
Вэйланд помогал мне рассказывать сказку, добавлял разные детали о драконах и их полётах, рассказал о том, как Дочка училась летать, причём, с такими подробностями, словно сам всё это видел. Скорее всего, он вспоминал свою младшую сестру, и рассказ получился очень интересный.
Сейчас, когда его морду было не видно, Вэйланд уже не боялся напугать малышку видом своих огромных зубов. Хотя я уже не уверена, испугалась бы она или нет, Россина уже не раз меня удивляла.