Спасительница
Шрифт:
– Мне иногда снится, - хриплым голосом начал эльф, - что мы опять в тех коридорах. За нами гонятся оборотни и вампиры, срабатывают ловушки. Все как в тот раз. Только несколько различий - ты бежишь рядом со мной.
– Тебе бы хотелось, чтобы было как в твоем сне?
– с иронией переспросила я.
Иногда ему снится, блин... Мне постоянно что-то снится из тех ужасзов, что пришлось пережить по его вине! Или по своей... например убийство хранителя... А ведь он мне нравился...
– Нет. В моем сне ты погибаешь, потому что даже в этом кошмаре я знаю, что должен спасти тебя, но от страха не могу пошевелиться. Мне стыдно смотреть тебе в глаза...
А ведь он действительно трус. Терпеть не может конфликты - предпочитает их избегать. Не осмеливается перечить своему отцу даже в мелочи, бледня при одном упоминании его имени. И что я в нем нашла тогда, за исключением внешности? Тряпка и ничтожество.
– Хватит сопли разводить, - буркнула я.
– Это всего лишь сны. Я выжила. Мир спасен. Все прекрасно. Выкинь уже свои терзания из башки и начни строить новую жизнь.
– Стерва бессердечная, - констатировала бесспорный факт Саакрель.
– Я перед тобой душу выворачиваю, рассчитываю на понимание, а ты...
– На меня не рассчитывай - я в свое время тоже перед тобой душу вывернула, рассчитывая на понимание. Напомнить, что ты сделал в ответ?
– язвительно ухмыльнулась я и направилась к выходу из храма.
Потом с Златокудрой поговорю. Обязательно - только мне очередного сноса крыши из-за влюбленности в кого-нибудь не хватало.
– Я и сам прекрасно помню. Но тебе в голову не приходило, что я мог измениться?
– Мужики не меняются. Они просто ненадолго приспосабливаются, чтобы потом вновь стать козлами и сволочами,- фыркнула я в ответ.
– А твой брат?- нагнал меня принц.
– Я люблю Владимира. Он умный, красивый, сообразительный. Но это не отменяет того факта, что он редкостная зараза. И характер у него сволочной. И недостатков у него выше крышы. Да и вообще...
– Но все равно любишь? Так говоришь о нем и заявляешь, что любишь?
Что за дурацкий вопрос?
– Блин, ты дурак или прикидываешься?
– не выдержала я.
– Любить - означает не замечать недостатков в любимом, а принимать его вместе с ними! Просто принимать, понимаешь? Не терпеть, не закрывать на них глаза, а принимать!
Я бы продолжила нашу беседу, но заметила приближающегося Армандо с томом по этикету в руках. Поэтому пришлось чинно сложить ручки, нацепить на лицо благостное выражение обдолбанной идиотки и прикинутся приличной девушкой.
– Моя княгиня, - начал обличительную речь министр, - дамам вашего положения не престало передвигаться по улице пешком, если вы не совершает прогулку в саду или по магазинам. И тем более бегать.
У меня свело скулы от фальшивой приторной улыбки. Все-таки фиговая из меня актриса.
– Прошу простить нас. Нам срочно понадобился совет Златокудрой, - вежливо ответила я, мысленно уволив Армандо и выслав его с острова.
Имею полное юридическое право быть самодуркой. Но вот морального права у меня на это нет. Жизнь так несправедлива.
– Из-за меня ты не веришь в любовь?
– шепотом поинтересовался Саакрель, вызвав настороженную реакцию брата.
Вот ведь специально нарывается - я сейчас взбеленюсь, перестану себя контролировать и выскажу все, что наболело. Это услышит Владимир и взбесится. Дальнейшую его реакцию предсказать уже не берусь - может проигнорирует, может кинется в драку, а может и вовсе убьет. Причем не факт, что только его.
– Нат-аша, - немного спотыкнувшись, окликнул меня полным именем эльф.
Не знаю почему, но мое несложное имя вызывает затруднение у большей части жителей этого мира. Наверное, все дело в ударении- у них во всех именах оно ставится на первый слог.
– Успокойся, - неожиданно даже для себя улыбнулась.
– Это нормально. Просто некоторые люди рождаются с какой-то физической или психической паталогией. В них что-то не так, поэтому остальные подсознательно таких избегают.
Я давно изобрела эту теорию - где-то через год после смерти мамы и... Во мне, внутри меня, что-то не так. Поэтому никто на Земле не мог полюбить меня. Я надеялась, что в этом мире подобный дефект не будет иметь значения, но все равно. Нет смысла жалеть об этом. Я могу прожить и без любви. Лишь бы брат...
– Тупость какая-то, - рявкнул Вова так, что я вздрогнула.
– Ты нормальная. И тебя все любят!
Да ну?
– скептически приподняла я правую бровь и попыталась уйти от этого неприятного разговора.
– Не знаю как безмозглый Степашка, но уж Мурзик и Бобик точно любят,- кивнул он на моих телохранителей, от чего оба подавились воздухом.
– И тролль твой, и Лааска, и даже зануда Миленка.
– Это не любовь, - едва подавила я раздраженный вздох.
– Просто они зависимы от меня...
– Это и есть любовь. Они все заботятся о тебе, оберегают, пытаются сделать твою жизнь проще, порой ценой потери собственного комфорта. И если ты этого не понимаешь, значит ты просто дура, не смотря на весь твой зашкаливаюший ай-кью, -зло отчитал он меня, заставив покраснеть.
– А ты меня любишь?
– с вызовом спросила я его.
Владимир покраснел. Впервые с ним такое на моей памяти.
– Люблю, - тем не менее твердо ответил он.
– Даже не смотря на то, что у меня не тот же отец что и у тебя?
– перестала совсем следить за языком я.
– Какая разница?
– зарычал он и вдруг оборвал себя сам.- А откуда ты...
– Даже не смотря на то, что я убила наших родителей?
Меня понесло. Я почувствовала, что у меня опять начался приступ панической атаки - я вспотела, не смотря на прохладу храма, сердце забилось часто-часто, а пред глазами поплыли 'черные мушки'.
– Ты дом не поджигала, - спокойно заявил он.
– Да, это была не я. Но Он сделал это из-за меня! Это все - моя вина!!!
– закричала я, желая изо всех сил исчезнуть прямо здесь и сейчас, забыть все... Перестать существовать.