Спасти диплом, угнать дракона
Шрифт:
— Будешь рассказывать?
— А фто ты мне за это даф?
Хотелось сказать: затрещину. Но я, памятуя, что хорошая гадость должна делаться с размахом и от души, щедро пообещала:
— Свободу!
— Силенок не хватит аркан разорвать, — с сомнением выдал обережник.
Точно! Демоны же ощущают уровень мага. Не выпуская его хвоста из одной руки, я зубами сняла с пальца другой кольцо.
— А так?
— Ух ты! Хотя у магикуса сил все равно больфе, но, фтоб разорвать аркан, долфно хватить, — выдал мелкий и тут же забеспокоился о
Я лишь сжала зубы: философ, калийной селитры ему на завтрак!
— Клянусь любимой ретортой, чтоб мне больше перегонкой не заниматься! — пообещала я.
Нечисть тут же оживилась. Видимо, алхимическое оборудование в системе ее ценностей было куда более весомым аргументом, чем жизнь и душа. Хотя, может, оно и верно. Жизнь и душа — понятия эфемерные, их порою не удержишь и в самых загребущих лапах. А грушевидная колба с узким горлом — вот она. Ее и взвесить можно, и продать. А если она еще и медная, то случись что — и по голове неприятелю настучать. Одним словом, вещь ценная и в хозяйстве нужная.
Демоненок тоже так посчитал и на сделку согласился. И, даже почти перестав шепелявить, тут же выложил, что злой магикус под страхом развоплощения приказал нечисти изображать себя спящего. И с этим лицедейством бедный обережник так отощал, столько энергии потратил…
На жалостливые взгляды я не купилась. Зато теперь поняла, как ушлый альв сумел меня провести. Да не только меня, но и целый университет. Ясно, почему он от Алекс так быстро съехал: попробуй-ка удери из дома, который обвешан охранными чарами, как шелудивый пес — репьями.
— Интересно, где он сейчас?
Кажется, я задала вопрос вслух, потому как демоненок тут же живо отозвался:
— Небось к брату своему померфему полетел.
— К-к-какому умершему брату? — не поняла я.
— Обычному. Закаменевфему. Магикусу в третьем часу вызов прифол. Я в фкафу был, все слыфал, хоть и не на имперском они разговаривали, но я-то многие языки разумею… — гордо выпятив грудь колесом, заявил мелкий.
— Замечательно. И что же ты уразумел из разговора?
— Фто их разговор похоф на почерк врачевателя. Столь фэ понятный.
Я взгрустнула. Сильно. С нечистью я только теряла время, а лучше бы — парочку проблем. Я отпустила хвост демоненка и хотела было уже поддеть аркан подчинения, чтобы его разорвать, когда обережник заговорил. Оказалось, про то, что он мало что понял, демоненок преуменьшил. Слегка.
У Вира-Варлока (я для себя не определилась, как его теперь называть) действительно был брат. Младший. И вчера он умер. Окаменел, став статуей. Это меня озадачило.
Признаться, я не знала всех проклятий, но среди мне известных не было таких, чтобы обращали врагов в монолит. Удушье, язвы и струпья, гнилая кровь, сведения с ума… — да много чего эффективного и мучительного, но чтобы окаменение? Конечно, если я не знала, не факт, что этого не могло быть. Но проклятие — самое логичное объяснение столь странной смерти.
— Вот так враз взял и стал статуей? — уточнила я.
— А почем я знаю… — развел лапами обережник. — Магикус как договорил, выключил кристалл, ударил кулаком по бумафкам своим, над которыми ночами корпел, — он кивнул куда-то на стол, — и в окно вылетел. Это все, что известно. Теперь выполняй договор.
В меня вперился требовательный взгляд алых глазок. Я подцепила аркан, начав распутывать сдерживающее плетение. Через пять минут захотелось ругаться. Через десять — я уже осуществляла свою мечту. Демоненок тихо скулил на одной ноте, но не двигался.
Давая опрометчивое обещание освободить обережника, я как-то подзабыла, что уже сталкивалась с манерой альва плести арканы. Правда, в комнате общежития накинутый на меня был попроще… А сейчас… Судя по надежности плетения, альв собирался удерживать минимум дракона. Взрослого, матерого и регулярно жрущего принцесс на завтрак, в обед совращающего монахов и рыцарей какого-нибудь святого ордена, а вечером поджигающего для развлечения деревни. В общем, дракона-рецидивиста. Ну или на худой конец архимага-ренегата, совершившего удачное покушение на императора… Никак не меньше.
Я уже хотела взвыть на пару с демоненком, когда хроносы на центральной башне столицы пробили шесть раз. В утренней тиши воздух был особенно чист, свеж и звонок, и звук разлетался далеко, будя горожан, пугая воров и зля меня. Промучившись почти час с арканом, я больше не стала изображать из себя кружевницу. Сила хлынула из пальцев волной, сжигая узлы.
Демоненок заорал дурниной, видимо, решив, что пришел его смертный час. Но самое поразительное, что аркан не больно-то и поддавался.
— Идиотка-а-а! У него же сил больше… чем… у тебя! — Как оказалось, нечисть отлично владела имперским непечатным. — Ты… меня спалишь, а аркан на… останется!
Я из чистого упрямства, будто от этого зависела моя жизнь, влила все силы без остатка. И нити плетения начали опадать пеплом.
Демоненок уже не вопил. Судя по отрешенной морде, он собирался умирать. И даже вроде расстроился, когда ничего подобного не произошло. Но когда очухался, я узнала о себе много нового, интересного и неожиданного. Жаль, что из приличного в том списке были одни запятые. Свою пламенную речь демоненок, потирая подпалину, закончил на удивление приличными словами:
— Чтобы я еще раз поверил словам магикуса? Да лучше сразу сдохнуть!
Надо же, совсем перестал шепелявить. Излечился враз. Видимо, страх — отличный логопед!
— Ну, так я не обещала, что ты не умрешь. Я обещала тебе свободу. А смерть — тоже свобода, — выпалила я. Между прочим, чтобы его освободить, я весь резерв израсходовала. — К тому же ты сам утверждал, что мне сил хватит.
— Хватит аркан подцепить и распутать, а не сжечь, — парировал обережник.
— Ну, значит, вышло недопонимание.