Спасти героя
Шрифт:
– Нет, не знаю. И никогда не знала.
Она впервые решительно ему возражала, и Дэтэ покачал головой:
– Ты перенервничала и устала. Ничего, еще не все потеряно, ты справишься.
– Не уверена! Он поступает самостоятельно и согласно своим убеждениям, а они базируются исключительно на порядочности и благородстве, которыми он обладает на сто и больше процентов! Он не отступится, что бы я не говорила!
– Ты слишком восхищаешься им, – Дэтэ еще больше нахмурился, – Это не приведет ни к чему хорошему.
– Но он заслуживает восхищения!
–Он только человек, пусть и с рядом достоинств. Он ошибется, ты станешь переживать, винить себя, внимание ослабнет, и все будет кончено для всех нас.
Аш, наконец, вернулась на землю. Он был прав. К чему
– Я… постараюсь себя сдерживать.
– Надеюсь. Иначе, все пропало.
Аш вдруг подумала с горечью: как тогда, с тобой?!
Дэтэ прочитал ее мысли и отвел взгляд.
В своем дворце Бюсси снова расхаживал по комнате в крайнем возбуждении, которое наблюдалось и раньше, с тем лишь отличием, что сейчас его причиной было счастье.
– Какое счастье, Реми, она не принадлежит ему, и не принадлежала никогда, она ему отказала в любви!… Она моя, моя всей душой, она так и сказала!.. Слышал бы ты ее нежный голосок, она дрожала как былинка, когда я взял ее нежную руку в свои, и у нее вырвалось это признание!… Боже как я счастлив!… А ведь еще вчера жизнь тяготила меня, и если бы не ты, я с радостью нашел бы смерть на ночных улицах города, этого в Париже всегда хватает. Но тогда сегодня я не узнал бы, что все иначе, чем я думал! О, сегодня я действительно ценю свою жизнь, ведь Франсуаза меня любит!.. любит!… Но что же такое любовь, Реми, если влюбленный то взлетает в небо, точно обретя крылья, а то вдруг опускается в темную пропасть отчаянья?
– Думаю, сударь, это и есть ее суть – противоречие. Это и счастье обрести, и страх потерять. Это и целый мир новыми глазами и в тоже время одиночество и отстраненность от общества. Любить, значит зависеть от другого, от его чувств, поступков… не каждый решится на этот добровольный плен.
Бюсси засмеялся и обнял Аш плечи сильной рукой:
– Мой милый Реми, ты так легко вернул меня к жизни, устроив свидание с Франсуазой, и вот теперь рассуждаешь о любви с интонациями старца, который немало пострадал от чувств, и глубоко разочарован! Разве можно быть таким… разумным, когда дело касается самого прекрасного?
Аш с горечью подумала, что в ее мире, эти рассуждения как раз сочли бы совершенно разумными. Это бы даже не обсуждалось. Любовь так часто выплескивается сверх меры, так часто разрушает защитные барьеры, так часто нарушает правила, что в ее обществе признана скорее опасной. Самые устойчивые, самые счастливые браки, по статистике, заключаются куда чаще без любви, отношения в которых основаны лишь на взаимоуважении партнеров. Вряд ли кто-то в ее мире согласился бы тратить свое сердце на любовь, подобно Бюсси. Сжечь дотла и да еще наслаждаться огнем!… Даже самые лучшие, на это бы не решились. Даже Дэтэ… Любил ли он, хоть час?… А она сама? Любила? Да, возможно даже очень сильно, ведь она восхищалась им всей душой, боготворила… Но он не позволил ей любить себя. И она, привыкшая следовать во всем его указаньям, сразу подчинилась и постепенно подавила чувство. Пожалуй, это, в конце концов, и сделало его в ее глазах простым смертным. Она все еще любила его, но ореол совершенства полностью погас: храбрый Дэтэ оказался недостаточно храбр, чтобы принять любовь и полюбить в ответ. Впрочем, куда больше она винила себя. Что только она не передумала о себе, когда он отверг ее!.. Она была раздавлена, почти погребена под сознанием собственного ничтожества и вины. Очень редко проскальзывала мысль, вызванная острой болью – что если это и его вина, что если он недостоин сильного чувства. Но эти слабые сомнения тут же сметались очередным приступом самоуничижения, поскольку причиняли ей слишком сильную боль – она еще очень любила его, чтобы хоть в чем-то винить. Сомнения до сих пор терзали ее. И все-таки, скорее всего, она сама была недостойна его любви, хотя бы потому, что отказалась бороться за нее.
– Ты молчишь? Я не обидел тебя? Может, я невольно задел старую рану?
Бюсси стал серьезен, и на его лице отразилось участие.
– Нет, господин, я просто задумался… Но вы правы, это слишком сложный вопрос для меня, человека без должного опыта.
– В твоем голосе я слышу печаль, и хотел бы знать, чем она вызвана… Ты мог бы рассказать мне?
Аш пришла в смятении. В продуманный сценарий это не входило, а импровизировать в таком вопросе, все равно, что ходить по тонкому льду. Бюсси очень чуток, он сразу услышит фальшь. Так она может потерять его расположение и доверие.
– Мне нечего сказать, господин.
– Неужели? Я бы так не сказал, судя по твоему лицу!.. Ну, что ж, не стану настаивать, раз ты не готов говорить об этом.
Бюсси был настолько деликатен, что нечем более не выдал своего неудовольствия, напротив, он стал даже внимательнее и заботливее.
Скоро прибыла весточка от Франсуазы. Монсоро устраивал охоту для короля, и влюбленные получали возможность увидеться, как обещала Франсуаза.
Окрыленный Бюсси, расцеловал совершенно смутившегося Реми, и мигом собрался, но сопровождать себя не позволил. Аш, вооружившись, тайком следовала за ним по ночным улицам к дому Монсоро. Ночной Париж не был безопасен – стоя в подворотне, недалеко от крыльца Франсуазы, она слышала возню человеческих отбросов – крики, топот, вопли, дикий смех и стенания. Она знала по хроникам, что ночью на окраинах города, а иногда и в центре правили банды нищих и воровские шайки, встреча с которыми почти всегда имела смертельный исход. Пару раз она холодела, потому что ей слышались приближающиеся шаги, приглушенные голоса, резкие вскрики… она невольно вжималась в холодную стену, сжимая в руке клинок. Приступ острого страха не скоро отпустил ее, но она не сдалась, сознавая, что гораздо страшнее потерять Бюсси, чем пострадать самой. Поэтому, готовая сражаться за него более чем за себя, она стояла, не сводя взгляда с дома Монсоро, пока не увидела его выходящим. Все обошлось. Пробыв в доме более двух часов, Бюсси вернулся совершенно счастливый, и более спокойный, чем раньше. И Аш поняла, что Франсуаза доказала ему свою любовь.
Она впервые не смогла выполнить рекомендации Дэтэ, и что еще хуже – не особенно старалась их выполнить, и это угнетало ее.
Теперь Бюсси было, ради чего жить. Если бы не переживание вины перед Дэтэ, и страх, что возможно он все-таки прав, Аш бы вздохнула чуть свободнее и наслаждалась общением с ним. Она не могла не любоваться Бюсси – он весь излучал радость. Больше чем обычно, он стал проявлять доброту и внимание ко всем, кто его любил, щедро одаривал слуг, приятелей, но с Аш был еще щедрее – он оказывал ей доверие. Это поднимало его в ее глазах на недосягаемую высоту.
С каждым днем он все больше нуждался в Реми, все больше привязывался. Теперь Аш почти не выходила от него.
– Реми, они уезжают!
Вскричал как-то он в отчаянье, когда от Франсуазы пришла очередная записка.
– Что мне делать, Реми? В городе беспорядки, миньоны короля, наскоро зализав позорные раны, бесятся. Монсоро, который и без того жутко ревнует Франсуазу ко всем в Париже, опасается всего – мести принца, нападения миньонов, влияния двора… Он отправляет их с отцом в Кутансьер. Франсуаза пишет, они уезжают сегодня! Что мне делать? Я не смогу жить, не видя ее! Я еду в Анже! Анже всего в нескольких милях от Кутансьера. В конце концов, я губернатор… Еду туда. Немедленно! Я буду следовать за ее каретой!
– Господин граф, но принц…
– Принц? Анжуйский словно в воду канул с того утра, когда предлагал мне прогулку… Впрочем, мне до него нет дела, пусть себе прячется от миньонов или гниет в Сене, черт с ним!..
– Прошу Вас, будьте благоразумны, отложите поездку хотя бы на…
– Ни на секунду! Разве ты не слышал, Реми, моя Франсуаза уезжает!
– Да, господин. Я сейчас же скажу Одеру… Прикажете мне ждать вашего возвращения здесь?
– Ты хочешь оставить меня?– удивился Бюсси.