Спасти Кремль
Шрифт:
— Опять? — Руся пожал плечами. Вечно Лушка преувеличивает, точь-в-точь как мама. — Мы всё лето не опаздывали! Сегодня же 1 сентября. Первый раз в пятый класс! Кстати, где мама?
— Они с Федюнькой на занятия ушли.
Федюньку, пятилетнего братца Луши и Руси, с утра пораньше водили то на танцы, то в бассейн, то на детское карате. Поэтому близнецы часто завтракали без маминого присмотра. Папы сегодня тоже не было дома — два дня назад он уехал в командировку.
Луша энергично сгребла со стола пустые чашку и блюдца, и потянулась за чашкой брата. Руся запротестовал:
— Подожди, допью!
— Тогда сам убирай, — хмыкнула девочка и вышла из кухни.
— Чур, я на велике поеду! — закричал ей вслед Руся.
— А я?! — раздался из прихожей вопль разочарования.
— А ты в новом платье. Дамы на велосипедах не ездят.
Молчание. Совестливый Руся уже готов был выразить сестре сочувствие, однако Луша унывать не собиралась.
— Дама поедет на роликах! — бодро заявила она, щелкая застёжками коньков.
— Наколенники не забудь!
Лушка беспечно отмахнулась.
В начале девятого они вместе с букетами и ранцами загрузились в лифт. Утреннее солнце слепило глаза сквозь голубоватое стекло. Руся прищурился.
С двадцать седьмого этажа сквозь прозрачную шахту лифта городской пруд и старинная плотина были видны как на ладони.
— Смотри, такая рань, а гребцы уже тренируются! — Луша глядела под ноги. Внизу, у ближайшего берега, скользили по воде быстрые водомерки байдарок.
Руся скривился. Глядеть прямо под ноги с двадцатого этажа? Такие упражнения у него энтузиазма не вызывали. От таких, с позволения сказать, взглядов — никакой радости, только противный холодок внутри. Легче упаковку мятной жевачки проглотить.
Лифт бесшумно и плавно опускался. Наконец-то, первый этаж. Руся вздохнул свободнее.
Ребята очутились в холле. Руслан отцепил от стойки велосипед и выкатил его на улицу. Луша уже выписывала восьмёрки по ровной площадке перед домом, в каждой руке у неё было по букету — один свой, другой Русин. Луша размахивала астрами и распевала что-то невразумительное.
— Подвезёшь мою сумку?
Руся не возражал. Какое-то время он провозился, прищёлкивая оба школьных ранца к багажнику, и они погнали. Быстро, как всегда.
В школе тоже всё было, как всегда. Обычное первое сентября, ничего особенного.
Цветы, улыбки — всё как водится. Знакомые лица, загорелые и повзрослевшие, крепкие мальчишеские рукопожатия, радостные девчачьи визги — как же, всё лето не виделись! Весёлая толкотня и хохот, смешные маленькие первоклашки, оживлённые нарядные учителя, первый звонок, второй звонок, потом третий… Уроки, перемены, уроки. Последним — физкультура в бассейне. Ничего неожиданного, всё по расписанию… М-да, физкультура…
Вообще-то Руся любил «физру», а плавание так просто обожал. Но первый в этом учебном году поход в бассейн омрачило одно обстоятельство. Вспоминать о нём ему не хотелось.
После урока они с сестрой вышли из влажной, пропахшей хлоркой атмосферы на свежий осенний воздух. Луша сразу заметила, что Руся не в духе. Расспросы ни к чему не привели — он только отмахивался. Лушка была не в курсе, потому что вместе с другими девчонками весь урок прозанималась аква-аэробикой в дальнем углу. Что ж, тем лучше…
Зато дома их ждал сюрприз. Неожиданно рано вернулся из командировки папа. Руся сразу повеселел. Остальные дети тоже были довольны. К тому же, папа привёз с собой какой-то свёрток. С видом фокусника-любителя папа положил свёрток на стол в гостиной, и сказал, потирая руки:
— Я привёз игрушки, только, чур, они не для игры.
— Как это? — не понял Федюня. Руся тоже разочарованно поднял брови.
— Сейчас увидите.
Дети столпились вокруг стола. Папа поспешно сорвал обёрточную бумагу с серой картонной коробки, и открыл крышку. Коробка была полна мелких пенопластовых шариков. Папа погрузил в коробку руки и принялся доставать оттуда оловянных солдатиков, одного за другим. Лицо его сияло.
— Очень редкие экземпляры. И почти даром достались.
В гостиную зашла мама.
— Смотрю, у вас тут настоящий парад? — Две шеренги солдатиков уже стояли на столе и отлично держали строй.
Папа повернул счастливое лицо к маме, и несколько виновато улыбнулся:
— Вот, купил. В антикварной лавке. Видишь, часть коллекции — российская армия, часть — французы. Форма 1812-года.
— Это кто? — спросил Федюня, показывая пальцем на одну из фигурок.
— Наполеон. Он у французов главный был, — ответил папа.
— Он сильный? Сильнее Ильи Муромца?
Руся с Лушей так и прыснули. Папа, улыбаясь, потрепал Федюню по голове.
— У него было много войска.
— И он всех победил?
— Нет, его победили.
— Вот так? — Федюня схватил сразу двух солдатиков и — дыщ-дыщ-дыщ! — стал одним колотить другого.
— Стоп! — папа молниеносно схватил Федю за руки. — Олово — мягкий металл, у солдатиков могут легко погнуться султаны или пики.
— А мы х азогнём! — беспечно прокартавил Федя.
— Вот-вот, согнём-разогнём! Так они, в конце концов, и сломаются! — И вообще, это — коллекционные фигурки довольно почтенного возраста. Играть ими не стоит. Можно посмотреть и поставить на полку.
Федюня скорчил недовольную физиономию и собрался пуститься в рёв.
— Федя, не плачь. Ты же собирался сегодня холодное оружие делать, — пришла на помощь мама.
— Точно! Где мой т х езубец? — тут же утешился Федя, и убежал на кухню.
— Куда это он? Какой трезубец? — удивился папа.