Спасти президента
Шрифт:
Президент Арабистана попытался говорить. Это удалось ему с большим трудом. Его нижняя челюсть непроизвольно тряслась.
– Это не меня… они хотели убить вас. Но, возможно, и меня тоже… они не прощают измены…
– Кто?!
– Призраки… они называют себя призраками пустыни. Это они диктуют мне, что надо делать. До сих пор все, что они говорили, подтверждалось.
– И теракты в Париже и Лондоне?
Саид Хасан ответил не сразу.
– Да. Ты спросил, куда делись англичане? Так вот, после уничтожения британской базы «Лоуренс» они моментально свернулись и убрались из Басры восвояси. Это
– И чего они хотят?
Саид Хасан задумался.
– Я подозреваю, что они хотят поставить под контроль нефтяные промыслы всего Персидского залива. А нас используют как одноразовую салфетку для подтирки. Но ничего не могу поделать. Они контролируют каждый мой шаг.
– Кто еще в курсе?
– Никто. Они общаются только со мной. Боюсь, что об этом узнает мой главнокомандующий аль-Барак. Он искренне верит в идею воссоединения арабов-шиитов и не потерпит никаких интриг.
Лепешкин подозрительно прищурился:
– И у тебя нет никаких предположений, кто руководит этими призраками пустыни? Например, генерал Азими.
Саид Хасан отрицательно покачал головой:
– Нет, Азими я хорошо знаю. Он просто карьерист и взяточник. Ты слышал такое имя: Эмир Джихада?
Лепешкин удивился:
– Эмир Джихада? Но ведь он погиб.
Саид Хасан пожал плечами:
– Так говорят. Я его мертвым не видел.
– Наши ребята видели, – возразил Лепешкин. – И американцы тоже.
Саид Хасан уже овладел собой и заметил, не скрывая иронии.
– Допустим. И ты думаешь, что у него помощников не осталось?
После этого разговор продлился недолго. Саид Хасан окончательно оправился от испуга и сразу пожалел о своей откровенности. Он вдруг засуетился и торопливо стал прощаться. Через минуту его пикап заворчал мотором и укатил. Серегин махнул рукой. Поручик и Орлов удвоили бдительность. Момент отхода очень удобен для внезапного нападения. Но все обошлось. Лепешкин, Серегин и Копняк благополучно погрузились на катер и отбыли обратно в консульство.
Дождавшись, пока катер ушел, Голицын и Птенчик выждали еще минут десять. Кругом было тихо.
Поручик, как старший в группе, дал команду:
– Уходим.
Они спустились. Поручик выкатил мотоцикл. В консульство они вернулись глубокой ночью.
Президент Правдин не спал. В консульском кабинете горел свет, за большим столом собрался весь «актив». Лепешкин заканчивал свой отчет о проведенной встрече с президентом Арабистана. Увидев вошедших Птенчика и Поручика, силовик нахмурил густые брови и гневно воззрился на Серегина.
– Майор, где болтались эти разгильдяи? Они же должны были обеспечить безопасность нашей встречи. Почему они допустили, чтобы нас обстреляли?
– Расслабьтесь, это я в вас стрелял, – успокоил его Поручик.
Но у Лепешкина от возмущения глаза чуть не выкатились из орбит.
– Еще лучше! Но ведь ты мог нас убить…
– Если бы хотел, убил бы, – холодно отрезал Серегин. – Но вы как будто живы. И фигурант дал информацию.
– Дал, но…
– Так что вам еще надо?
Майор, игнорируя все еще продолжавшего возмущаться Лепешкина, обратился к президенту.
– Старший лейтенант выполнял мой приказ, поэтому ответственность за его действия я беру на себя.
– Да бросьте вы ерундой заниматься, – урезонил спорящих Правдин и сам обратился к Поручику.
– Что так долго добирались?
Голицын тяжело вздохнул.
– Дороги запружены беженцами. Все валят в порт. Хорошо еще, что мы были на мотоцикле. Поехали бы на машине, вообще не смогли бы пробиться.
Правдин нервно забарабанил концом ручки по поверхности стола.
– Ладно, все высказались. Решать будем на свежую голову, а сейчас всем надо отдохнуть. Всем спать. Семь часов я вам дать не могу, но пять даю. Спите сладко. Итак, через пять с половиной часов встречаемся здесь же.
На этом совещание закончилось, и его участники разошлись по своим комнатам.
Час Икс неотвратимо приближался.
Глава 5, в которой все складывалось как нельзя лучше…
Поручик по привычке проснулся рано. Для полного восстановления ему вполне хватало несколько часов сна. Проснувшись, он занялся любимым делом – принялся рыться в книгах. Хотелось чего-то захватывающего. И он выбрал «Историю отпадения Нидерландов от испанского правления» Фридриха Шиллера. Очень занятная книжка оказалась. Гёзы всякие, кровавый герцог Альба. В общем, страшно интересно.
– Зачитался?
Рядом стоял Птенчик. Ему, видно, тоже не спалось.
Поручик зевнул.
– Знаешь, какая у меня мечта? Выйду на пенсию, куплю домик в глуши, подальше от людей и поближе к морю, и не обязательно теплому. Я в теплых морях на всю жизнь накупался. И набью его книгами. Все стенки чтобы доверху в книгах. Чтобы лежали в шкафах, на полках, на полу. И чтобы вечером за окном туман сырой, или дождь, или снег, а в комнате печь жарко натоплена, лампа под зеленым абажуром. Сидеть в кресле с книгой и читать. Про индейцев, про пиратов, детективы старые. А ты что хотел спросить?
Капитан Орлов помялся. Ему показалось нетактичным прерывать столь возвышенные мечты своими низменными бытовыми проблемками. Наконец спросил:
– Слушай, ты вчера, когда стрелял, бил одиночными?
– Угу, – буркнул Поручик, не отрываясь от чтения.
– А нас инструктор учил «двойками» стрелять.
– Ну и как?
– В том-то и дело, что хреново. Вторая пуля всегда с завышением уходит.
Поручик усмехнулся и с неохотой отложил книгу.
– Стрельба «двойками» – еврейская хитрость. Агенты МОССАДа когда-то предпочитали пользоваться удобными для скрытого ношения малогабаритными пистолетами калибра «шесть – тридцать пять». Пуля у этого патрона легкая, убойная сила у нее маленькая, а останавливающая – вообще никакая. Поэтому и приходилось для верности делать два выстрела вместо одного. К тому же отдача у такого пистолета почти незаметная и можно положить обе пули чуть ли не одну в другую. А наши умники-теоретики, не понимая сути, поспешили вывести научную теорию – стрельба «двойками» и никак иначе. Лучше бы сначала сами попробовали так выстрелить из девятимиллиметрового пистолета или стандартного автомата. Рупь за сто, что вторая пуля выше цели уйдет, «в молоко». Поэтому даже из автоматического оружия лучше стрелять одиночными. И экономнее, и точнее. По крайней мере, я так делаю.