Спасти президента
Шрифт:
Существует расхожее мнение, что за секунду до смерти человек вспоминает всю свою жизнь. Президент Василий Васильевич Правдин подозревал, что живым он из этой комнаты, как и из этой ситуации, не выйдет, и в чудеса не верил. А поскольку до наступления смерти, по его прикидкам, оставалось еще около суток, времени для воспоминаний было более чем достаточно.
Как ни странно, больше всего ему хотелось смеяться. Разумеется, это был горький смех, смех над самим собой. Он вспоминал не далекие времена детства или юности. На память приходили события и поступки, которые еще совсем недавно казались смыслом жизни и верхом важности. Теперь они казались ему верхом глупости.
Политическая борьба за власть, за влияние, за деньги, которых ему хватило бы на десять жизней, наконец, стремление сохранить пост президента еще на один срок, все это теперь выглядело нелепой суетой и мышиной возней. Под ногами постоянно крутились так называемые соратники и партнеры по политическому бизнесу, лживые и продажные. И, напротив, семья, друзья и настоящие товарищи занимали в его жизни ничтожно малое место. Для общения с ними не оставалось ни сил, ни времени. Но сейчас ему не хватало именно их, а от собственной персоны просто тошнило.
И еще одна мысль отравляла его последние часы. Он не представлял, как теперь, после гибели Ольги, посмотрит в глаза Старостину. Впрочем, никакой возможности встретиться с адмиралом он для себя не предвидел. Но легче от этого не становилось.
Снаружи послышался топот множества ног. Раздался лающий голос часового. Дверь открылась, и в комнату узника вошли Багира, генерал Азими и несклько вооруженных бойцов в камуфляже с закрытыми лицами.
Президент встретил их с удивительным спокойствием.
– Вы здесь по двум причинам. Во-первых, чтобы не могли воспрепятствовать началу ирано-американской войны. А, во-вторых, в обмен на вашу жизнь мы получили возможность отремонтировать поврежденный генератор. Больше вы нам не нужны.
Правдин посмотрел на террористов без тени волнения.
– И что теперь? Меня убьют или отпустят?
На Багиру его не наигранное спокойствие произвело должное впечатление. Она пожала плечами.
– А какая разница? В пустыне вы все равно погибнете. И, если даже каким-то чудом доберетесь до Басры, все равно не спасетесь. Меньше чем через сутки начнется война. И, скорее всего, ядерная. Какая вам разница, как и где погибнуть? Я убью вас сама, лично. Так что не беспокойтесь, вы ничего не почувствуете.
Правдин кивнул:
– И в самом деле никакой разницы. А как насчет последнего желания?
Багиру вопрос заинтриговал.
– Смотря какое. Ни секса, ни деликатесов предложить не смогу. Не время и не место.
– Я бы хотел увидеть вашего знаменитого Эмира Джихада. Это возможно?
Террористка немного растерялась. Такого желания она никак не ожидала.
– Не знаю, – сказала она. – Может быть, вы его и увидите.
И быстро вышла.
Правдин опустился на диван. Собственно, другого приговора себе он и не ждал. Но теперь, когда услышал решение своей судьбы вот так прямо и недвусмысленно, внутри его сознания созрело твердое решение. Больше терять ему было нечего. Он и так многого не успел, не закончил. А кое-что даже начать побоялся. Откладывал на будущую неделю, на год, на следующий президентский срок. И что в результате? Спас мир? Смешно! Даже пресловутый «Контракт века» упустил.
И в ловушку, в которой он сейчас оказался, он загнал себя сам, своими неуемными амбициями. Мачо, заигравшийся в супермена! Считал себя непобедимым и незаменимым. И что теперь? Получил по носу? Собственно, не он первый. В таком положении оказывались многие его коллеги, страдавшие смертельным для политика недугом – головокружением от собственных успехов.
Как ни странно, сейчас «Контракт века», предстоящая война, возможная гибель мира и даже невозможность увидеться с родными отступили на второй план. Больше всего его угнетало то, что он не уберег Ольгу. Этого Василий Васильевич не мог себе простить.
Ибрагим аль-Барак был истинным патриотом и очень гордился своей родиной. И как же было ею не гордиться? Ведь в те далекие времена, когда китайцы и египтяне, которые не постеснялись приписать к своей истории по тысяче лет, еще жили в тростниковых хижинах и рисовали свои примитивные картинки-иероглифы, тогда в области Междуречья уже существовали города, а правители Шумера, Аккада и других государств принимали законы, которые были записаны на глиняных табличках настоящими клиновидными буквами.
Так он искренне считал. И нисколько не сомневался, что весь остальной мир с опозданием, кто на тысячелетие, кто на два, а кто и на все три, тянулся в хвосте достижений великой цивилизации Месопотамии. И вот теперь эти жалкие подражатели, варвары и дикари диктуют свои условия тем, кому обязаны своими ничтожными достижениями.
Когда он сообщил американцам о наличии у Ирака оружия массового поражения, те решили, что он работает на них. Но получилось так, что это он, Ибрагим аль-Барак использовал американцев, англичан и прочих западных выскочек.
Также он гордился тем, что поступил так не из корыстных побуждений. Просто это был единственный шанс устранить Саддама Хусейна и завоевать независимость Арабистану. В конце концов, есть же Бахрейн, где арабы-шииты если и не стоят у власти, то составляют подавляющее большинство населения.
Арабистан пойдет дальше. Это будет государство, где арабы-шииты сами будут хозяевами своей страны. И, подвластный пока еще персам, но населенный арабами, Хузестан обязательно войдет в состав Арабистана и станет составной частью этого государства. А он, Ибрагим аль-Барак, будет править этим государством так, как сочтет нужным. И плясать под дудку западных друзей, особенно американцев, он не собирается.
От наполеоновских планов господина аль-Барака отвлек телефонный звонок.
– Вас спрашивает адмирал Джонсон, – доложил секретарь.
Адмирал Джонсон командовал соединением американских военных кораблей, базировавшихся в Персидском заливе. Он вернул исполняющего обязанности президента Арабистана с небес на землю.
– Советую вам немедленно приступить к эвакуации правительственных учреждений и персонала иностранных посольств, находящихся в Басре, – безапелляционно, будто не советовал, а приказывал, заявил он. – Иначе я снимаю с себя всякую ответственность за вашу безопасность.