Спасти род Романовых: Первокурсник 2
Шрифт:
Сделал шаг вперед, она — один назад, искоса посмотрел на нее, и все же, сблизился.
– — Что происходит? — от моего голоса, она, кажется, зажмурилась, хотя в нем ничего чужеродного не было.
– — Тебя боится жнец внутри меня. — прошептала она, утыкаясь в мою грудь лицом. — Что с тобой случилось? Я думала, ты умер.
Я ничего не стал отвечать, лишь обнял ее. Простояли в обнимку мы недолго, меня окликнул наемник, который, держа в руках мешок с сердцем змеи, приказал уходить отсюда.
Цель
В академии после нашего прихода случились пертурбации. Меня, как я только вышел из врат, окружили, и тонко намекая, отделили от всей массы. Так что, уже целую неделю, я сидел взаперти от всех. В скромной комнатке три на три квадратных метра. Со всеми удобствами само-собой.
Со мной никто не общался, ко мне никто не приходил, кроме, пожалуй, Павла Альбертовича, который всегда, с добродушной улыбкой, поднимал настроение. Он же, и приносил мне еду и питье, брал кровь на какой-то анализ, и щедро напаивал меня своим отваром.
Видимо, чтобы проверить во мне демона, если он был. К счастью, он не обнаружился и вскоре, и алхимик перестал ко мне заходить.
На седьмой день, я остался даже без его общения, как и без еды. Мне это не нравилось, но я терпеливо ждал, и только лишь мог гадать, что стряслось и почему я здесь.
Под самый закат, когда я уже измотал свое тело от бесчисленных отжиманий приседаний и прокачки пресса, ибо от скуки было нечем заняться, я бахнулся на жесткую кровать, и закрыл глаза, считая в голове звезды, дабы поскорее уснуть, как услышал чужое сердцебиение, которое приближалось к моей камере.
Сделав вид, что я сплю, отвернулся к стене и принялся ждать.
Кто-то встал около моей двери, и смотрел на слабо освещенную комнату через оконце, через которую подавали еду. Сердцебиение усилилось, и послышалось дыхание.
– — Леш, -— тихий шепот эхом отразился в моей голове.
Я медленно встал, и уставился на Ви, которая со слишком грустным лицом осматривала меня.
Подошел к двери, нагнулся, и посмотрел на нее.
«Боже, как же она изменилась.»
Казалось, прошло всего ничего, а она, будто бы подросла. Стала крепче, женственней, властнее. Ее губы стали больше, глаза выразительнее, и мешковатый костюм уже не мог скрыть ее природные формы.
– — Я так скучала… — протянула она и из ее глаз хлынули слезы. — Что с тобой случилось? Почему меня не пускают к тебе?
– — А я почем знаю?! Пришли с пещеры — закрыли. Сегодня вот — не кормили.
– — Это я знаю, но… — она замялась, -— Если честно, меня к тебе послали.
Это немного раззадорило меня.
– — Думают, я скажу тебе, как так случилось, что я воскрес?
– — И это тоже. Твое внутреннее горение — видели студенты, и черт с ним с наемником. Он до последнего отмалчивался,
– — О чем это? — во мне проснулся интерес, о чем это эти выродки там думают.
Оказалось, такое восстановление под стать демонам, которые могут и пережить своего противника, если у него не вырванное сердце, или он не лишился башки. Что меня — позабавило. Теперь понятно, почему меня проверял Павел Альбертович.
В природе, не было такого вопиющего случая, ну а то, что я стал на шаг ближе к первородным существам этого мира, они конечно же, не знали и даже не догадывались.
Незнание — пугало. Они боялись меня.
– — Ты можешь меня вытащить отсюда?
– — Если ты придумаешь что-то слишком убедительное, что я могла бы донести до них.
В голову вкрадывались всякие мысли. Некромантия — не подходила. Демоны — не подходили. Сказать, что во мне сила древнего, точнее, его сердце — смертный приговор. Оставалось только отыграться на стихии огня, но как?
– — Была ли в природе магии огня живность, которая могла воскреснуть?
– — Конечно, -— она заулыбалась, понимая, что в моей голове созрел какой-то план, -— Жар-птица, птица-Феникс.
– — Это еще что такое?
Она чуть понизила голос, и рассказал мне сказку этого мира.
Да, был такой фамильяр, правда давно и уже не правда. Отсюда, возник новый вопрос, а могу ли изменить вид своего фамильяра?
Этого она, уже не могла знать. Но намек был понятен, ее сладкие губы коснулись моих, и мы пришли к единой легенде.
Только вот, когда я рассказал ей про ритуал с принцессой, я не стал умалчивать о подробностях интимной близости с принцессой, чем, расстроили Ви. Только.
«Твою мать да она не прошибаема! Если бы был на ее месте, давно бы яйца открутил.»
Спас, короче, меня тот самый жыр-птиц, желающий, чтобы мой черный огонь никогда не угасал. Судя по реакции Ви, это могло прокатить, хотя, как по мне— звучало как полнейшая херня.
Собственно говоря, остаток ночи, я провел в беседе с быком, мысленной, конечно же.
Форму он сменить не мог, к сожалению, но выслушав мою теорию, довольно закивал головой, не оставляя никаких сомнений в том, что меня скоро отпустят.
Только вот, прошло еще два дня, перед тем, как на пороге моей клетке нарисовался Лаврентий Лаврентьевич.
Его выразительный взгляд и статная осанка, меня раздражали.
Диалог получился не из приятных. Во-первых, мной заинтересовалась, на сей раз основательно, инквизиция. Он не стал ничего говорить про мои силы, косвенно обходя даже намеки на них. Конечно, этот старый пес думал, что я нихера не знаю. Во-вторых, на остров пришли и другие гости, которых мы даже не видели, но ощущали.