Спасти СССР. Часть 4
Шрифт:
Восьмого сентября пришлось опять переключиться на то чего я терпеть не мог — и в то же время понимал необходимость всего этого. На идеологию и партийные организации.
На комсомол.
Комсомольская организация Советского союза — на мой взгляд, крайне недооценена сейчас и недооценена будет в будущем. Полный провал в идеологической работе? Да, но за это в еще большей степени отвечает партия, отвечает ЦК КПСС. Но при этом комсомол выполнял важнейшую роль подготовки кадров организаторов для самых разных областей советской жизни причем организаторов сильных. Это беда всей системы, что мы их потом теряли. Почти весь постсоветский олигархат — из комсомольцев,
Комсомол сейчас выполняет важнейшие функции и в нем полно и бескорыстных идеалистов (все еще!) и потенциальных борцов за страну и советское общество и интернационалистов в противовес националистам союзных республик. По идее, комсомол сейчас здоровее и дееспособнее самой партии, и если речь стоит об омоложении и осовременивании кадров — то кроме как с комсомола людей брать и неоткуда.
Как комсомол поучаствовал в уничтожении страны.
Роковым стало внешне безобидное решение о создании ЦНТТМ — центров научно-технического творчества молодежи. Намерения то были самые благие, дать молодым возможность реализовать свои идеи. Если бы всё пошло правильно — мы бы имели и советский Эппл и советский Гугл и много чего еще. Но в условиях полностью разложившейся экономики и науки, мастерски освоившей науку «гнать туфту» произошло вот что: директора предприятий поняли, что на сотрудничество с ЦНТТМ можно выводить с предприятия и списывать, а потом обналичивать любые средства. ЦНТТМ сыграли роль того, что потом станут называть «помойками» и «постирочными» — обнальных фирм, однодневок. Все усугубило решение о полном освобождении ЦНТТМ от налогов. Издержки на существование подобных схем — были близки к нулю.
В более ранние времена — точно так же было полно и фиктивной науки и фиктивных внедрений (и помимо комсомола), просто ставки в игре были другими. Степень кандидата наук — а это и доплаты, и дополнительная комната в жилье «под кабинет» и санаторий и библиотечный день чтобы на законном основании не работать. Просто веселая жизнь в советском НИИ. На производстве — возможность списать деньги на премии, самому себе выписать премию за внедрение. Но это тысячи, десятки тысяч. А потом — полетят налево миллионы.
И, тем не менее — идея то была хорошая, правильная. Подвело как всегда исполнение.
Кстати говоря, в чем была ошибка? В том что не определили направления деятельности и не очертили границы. А надо было. У нас здесь пока нет ничего подобного Силиконовой долины — хотя умы есть не хуже, да и программисты — лучшие в мире, не просто так именно бывшие советские, а потом и российские программисты выигрывали чемпионаты мира по программированию. А если нет конкретного направления, чем проще заняться? Правильно — купи-продай. Вот и занялись. Хотя во всем СССР нет ни одного человека кроме меня, кто понимает, сколько через тридцать лет будет стоить Гугл — всего лишь всемирная поисковая система. Или Фейсбук. Или Твиттер. И что самое интересное — для того чтобы все это сделать, не надо строить фабрику с чипами по технологии 10 нанометров и меньше.
Есть один пример, который я хочу привести. Самым богатым человеком из Украины — в мое время был не Ринат Ахметов, а Ян Кум. Этот парень создал WhatsApp, развил эту платформу и продал глобальным инвестиционным фондам за 11 миллиардов долларов. Ему было девятнадцать лет, когда он уехал, и у него никогда не было более пятидесяти сотрудников в офисе. Ринат Ахметов на пике своего богатства по оценке Форбс имел до шестнадцати миллиардов, все остальные украинские олигархи — сильно меньше. Потом начались боевые действия известно с кем, и его состояние упало до пяти-шести, а в моменте — падало и до двух. Ян Кум ничего не потерял, потому что уехал и потому что он изначально жил и действовал в другой системе координат.
Ринат Ахметов для того чтобы заработать свои шестнадцать ярдов — прихватизировал половину Украины, купил или захватил или еще что сделал — с десятками заводов, на него работали десятки тысяч человек, он вынужден был постоянно защищать свою собственность от рейдеров, нанимал сотни боевиков, покупал десятки политиков и депутатов, вмешивался в каждые выборы, которые происходили в стране. И все равно — трагедия произошла, свою собственность он не сохранил. И все равно — он остался с половиной того что заработал Ян Кум и с перспективой потерять и оставшееся.
И украинский народ — верил и надеялся и мриял, и скакал на Майдане, и ходил на выборы, и делал на них сенсации, и западные политики с умилением на него смотрели и подкармливали печеньками. Но думаю, я не ошибусь, если скажу, что состояние одного Яна Кума превышает состояние половины жителей Украины...
Я хочу, чтобы вы задумались о том, почему так происходит. Почему произошла эта трагедия, и постоянно происходят другие. Фундамент другого мира, другой нормальности — закладывается здесь и сейчас. И если СССР не поучаствует в этом, если все девяностые мы будем пилить и деребанить — мы так и останемся на обочине жизни, с тоской, обидой и злобой смотря на пролетающие мимо скоростные поезда...
Хотя обижаться здесь стоит — только и исключительно на самих себя. Dixi.
Встречало генсека все руководство, весь ЦК комсомола. Возглавлял комсомол Виктор Максимович Мишин. Я посмотрел его личное дело — работал на заводе железобетонных изделий, потом двинули по комсомольской линии, возглавил комсомол Москвы, затем — всего Советского союза. В принципе он, как и все — просто хороший орговик. Не более — но и не менее...
Проходим в здание, там внеочередное собрание ЦК намечено. Я ловлю взгляд Мишина, тот оказывается рядом — выучка...
— Сворачивайте торжество. Возьми десять — пятнадцать человек, из тех, кто дело способны делать, а не речи говорить. И подбери место... не зал. Ленинский уголок у вас есть? Вот и отлично, там и соберемся...
Собрались. Так как места немного — то и моя свита, вынуждена была остаться за дверью, нервничать. Здесь — только свои. Под пристальным взглядом Ильича с портрета. Оглядываюсь — хорошие лица, хорошие глаза, почти у всех. Только пара человек — непонятные. Меня долго учили людей определять с первого взгляда. Сначала в разведке. Потом жизнь учила — в самих США. США же пропитаны стукачеством и стукачами. Прозевал агента ФБР — здравствуй, федеральная тюрьма. Пригрел предателя на своей груди — он на законных основаниях заключит сделку со следствием и тебя вложит, чтобы самому выскочить. Скверное место США.
— Значит так. Я — генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев. Представляемся — по часовой стрелке, от меня, называем из какого города и республики. Поехали.
Представляются. Я запоминаю. Ребята со всего СССР. Наш последний актив, больше нет. Если про...м — страны не будет.
Слушать нас тут не слушают — даже КГБ не посмеет слушать Ленинскую комнату. За это можно с волчьим билетом вылететь.
— Значит так, ребята. Слушаем меня, потом задаем вопросы и распределяемся по задачам. Времени у нас немного.