Спастись от мужа
Шрифт:
– Иди ко мне, дорогая!
Дальнейшее происходило, как в тумане.
Муж вдруг поднял меня на руки и бросил на кровать. Грубо! Резко! В голове словно разорвалась граната: «Насиловать будет? Но зачем? Я сама дам!» Лепестки роз закружились в воздухе и осыпали свадебное платье, и на белоснежной ткани они вдруг показались мне капельками крови. Не совсем верная ассоциация для первой брачной ночи.
Мотнула головой, отгоняя видение, и притянула к себе Генриха. Пора показать ему то, чему меня научили в «Дубовом раю». Я лизнула кончик носа мужа. Он вздрогнул от неожиданности.
– Ах, ты! Проказница!
Хохотнул и впился в мои губы поцелуем, жестким, волнующим, дерзким. В нем не было ни капли нежности. Его язык бесцеремонно проник в мой рот, пробежал по внутренней стороне губ, пощекотал уголки, и я с жаром отдалась этому поцелую. Дурное предчувствие, мгновение назад пронзившее меня, улетучилось.
– Да, я такая! – наконец смогла вдохнуть я.
– Вкусная.
– Ага! – я запустила пальцы в тщательно уложенные волосы мужа и разлохматила их. – Иди ко мне.
Но Генрих не торопился. Он протянул мне руку и, когда я встала, включил музыку. Мы медленно закружились в танце. Я не понимала, почему он так себя ведёт. Сначала напугал чрезмерной грубостью, потом ошеломил волной нежности. Обычно мужчины, оставшись наедине с юной женой, срывают с неё платье. А тут такая выдержка!
О Боже! А если он импотент? Вдруг неспроста выбрал меня! Он знал, какое обучение проходила я в «Дубовом раю». Желание жениться на девственнице – это отговорка, приятный бонус, повод гордиться браком.
Но уже первый тур танца доказал обратное. Я чувствовала все возрастающую эрекцию мужа, а его объятия и поцелуи становились крепче и жёстче. Через минуту я почти висела в воздухе на сильных руках, едва касаясь пола носками туфель. Мы сделали несколько кругов по спальне.
Мелодия закончилась, и я почувствовала, как сексуальное напряжение у мужа исчезло. Что это? Он так быстро кончил? Или ему для возбуждения нужны другие стимулы, нежели мое тело? Но какие? Понять, в чем я ошиблась, без жизненного и сексуального опыта было невозможно.
– Я сейчас, – тихо сказал муж и исчез в ванной комнате.
Теперь я растерялась. Очарование момента пропало. Свечи чадили и вызывали головокружение, смятое покрывало, усыпанное увядшими головками цветов, валялось на полу и казалось старой тряпкой. Я чувствовала себя Золушкой, у которой с боем курантов карета превратилась в тыкву, а прекрасные кони стали мышами.
Что делать? Раздеться или подождать, пока Генрих сам снимет платье? Может, в его семейке снобов принято по-другому?
Дверь ванной внезапно распахнулась. На пороге стоял обнаженный Генрих. Его великолепное, заботливо вылепленное в тренажерных залах тело блестело капельками воды. Он держал полотенце, обернутое вокруг бедер, и внимательно смотрел на меня, а я не могла отвести восхищенного взгляда от этого красавца. Я даже почувствовала ревность к бессовестным каплям, завладевшим моим мужем.
Он помедлил и тут одним движением снял полотенце и швырнул его на пол. Мой взгляд опустился ниже. Я вздрогнула и сделала шаг назад. Что это?
Между ног болтался орган внушительного размера.
Я уставилась на него и сглотнула от испуга. Если его член такой величины в спокойном состоянии, то, как он будет выглядеть во время эрекции?
– Что, детка, не ожидала? – усмехнулся муж.
– Н-нет, – заикаясь, пробормотала я. – Такой огромный…
– Иди ко мне, крошка! – он протянул руку.
Но я невольно подалась назад. Впервые за все время пребывания в чужой стране почувствовала жгучее желание сбежать и вернуться домой в свою провинцию, в родной Звениговский район. Устроиться утятницей на ферму, выйти замуж за тракториста, родить пяток детей и жить с милым в шалаше и в нищете, как живет большинство в русской глубинке.
– Я никогда… только в кино…
Сделала еще шаг к двери.
– О, моя девочка смотрит порнушку? – пошёл на меня Генрих.
Я от него…
– Нет, что ты! Это сериал «Рим». Там был раб с таким же…
О Боже! Что я несу?
– С чем, таким же?
– Ну… н-не знаю…
Генрих рывком дернул меня на себя, я задрожала.
– Оу! – он захватил зубами мою нижнюю губу, слегка прикусил и отпустил. Во рту все пересохло. – Этот прелестный ротик не может произнести грязное слово? Скажи: «Член».
Генрих стал расстегивать молнию на свадебном платье. Моя уверенность слетела в один миг. Только что я хотела показать ему свои навыки по соблазнению мужчин, и вот уже сама готова была спрятаться.
– Член, – прошептала я.
– Громче!
Влажный язык сделал дорожку по моей шее, заставив задрожать, и спустился в ложбинку декольте. Колени подогнулись. Я хотела сесть на кровать, но муж не позволил. Платье упало. Теперь на мне остались бюстгальтер, стринги и кружевные чулки на резинке. Кожа покрылась пупырышками. Я боялась опустить глаза: там, внизу, между ног мужа росло чудовище, которое вот-вот ворвётся в меня и растерзает к чертям собачьим.
– Член! – выкрикнула я от ужаса.
– Отлично, майне либе! – Генрих отодвинул кружево бюстгальтера и освободил одну грудь. – Восхитительно! И что в сериале делал этот член?
Горячие губы захватили мой напряженный сосок и втянули его в рот. Я взвизгнула и вцепилась в волосы мужа.
– Он…
– Что он?
Теперь пришла очередь второго соска. Его Генрих прикусил так, что горячо стало между ног. Я невольно сжала бёдра. Непреодолимое желание упасть на спину и раздвинуть колени сжигало изнутри.
– Он был у раба, которого подарили героине.